***

- Тужьтесь, дорогая, тужьтесь, - говорит женщина-врач, принимающая у меня роды.

Шамиль в этот момент стоит сбоку от меня, напряженно всматриваясь в действия персонала. Я же схожу с ума, не в силах говорить, только выполнять указания акушера.

- А мужчина? – выдыхаю между схватками, - ты же сказал, что…ааа

Кричу, не в силах терпеть эту боль. Болевой порог у меня всегда был низкий, так что этого момента я ждала с одной стороны с огромным страхом, не представляя, какую боль мне предстоит испытать.

- Думаешь об этом в такой момент, кукла? – усмехается и кивает на мои разведенные в стороны ноги.

Я краснею, но ничего не говорю. На мне больничная накидка, но ощущение, что перед ним я голая, не уходит. Таким взглядом раздевать мысленно и догола умеет только он, вгоняя красную меня и без того в краску.

- Ты не ответил, - гну свою линию, когда наступает затишье.

- Она – его жена, - все же отвечает на мой вопрос.

Не знаю, почему, но в этот момент у меня в груди разливается тепло. Может, от того, что в родильном нет ни одного мужчины, может от того, что скоро я стану матерью.

- Раскрытие пять сантиментров, - говорит доктор.

Рядом суетятся медсестры, но мне до них нет никакого дела. Меня одолевают очередные схватки. Не знаю, сколько проходит времени, но в какой-то момент я настолько измотана, что сама вцепляюсь пальцами в большую ладонь Шамиля, стискивая ее ногтями. И он это мне позволяет, скалой нависая над всеми нами в отделении.

- Пошло, - радостно кричит медсестра, но на нее шикают, чтобы не мешала работать акушеру.

И когда по палате разносится писк, я с облегчением оседаю на кушетку. Волосы липкими мокрыми локонами облепляют щеки и лоб, но сил убрать их с глаз у меня нет. Наблюдаю за тем, как проводят процедуры над моим ребенком.

- Мальчик, - говорит женщина, и в этот момент вокруг моей ладони сжимается вторая рука Шамиля.

Я поворачиваю голову в его сторону и вижу на его лице восхищение и неподдельную радость. Он чувствует мой взгляд, затем смотрит на меня. Чего только нет внутри бушующих там эмоций, но ненависти и злости там нет. Казалось, в этот миг мы разделяем нечто важное в нашей жизни, связанные прочной нитью родительского бремени.

- Еще не все, - восклицает женский голос, и контакт взглядов прерывается.

- В смысле? – с недоумением спрашивает Шамиль.

И меня одолевает очередная схватка.

- О боже, - чего-чего, а этого я совсем не ожидала.

Мужская рука бережно убирает с моего лба волосы, а для меня начинается новое испытание.

- Ааа, - кричу сильнее прежнего.

Но в этот раз все происходит быстрее. И когда раздается очередной радостный вскрик медсестры, я не откидываюсь с облегчением, а напряженно всматриваюсь в маленькое тельце. Почему-то нет привычного младенческого плача, душу обхватывает страх.

- Что происходит? – рычит Шамиль, подаваясь вперед.

- Девочка… - отвечает врач, делая какие-то манипуляции с ребенком, - не дышит.

На глаза наворачиваются слезы, я привстаю…Неужели это конец?