- Останови! – приказ хозяина водителю.

У меня перехватывает дыхание. Неужели он заметил его?

17. Глава 16

Автомобиль останавливается, и с той же скоростью замирает мое сердце. Я ожидаю, что Шамиль выйдет и пустится в погоню за Гришей, но этого не происходит. За тем, как гулко и бешено колотится пульс, я не сразу осознаю, что он обходит машину и открывает дверцу с моей стороны.

- Выходи, - довольно спокойный и мягкий голос.

Я даже рот открываю от удивления, настолько непривычно видеть его в таком амплуа. Он демонстративно приподнимает бровь, как бы намекая, что мне не стоит артачиться. Не остается ничего другого, как опереться о его протянутую руку и спуститься с внедорожника.

- Кондитерская? – с недоумением смотрю на вывеску магазинчика, к которому подводит меня мужчина.

- Сладости, - улыбается он, почесывая свою щетину.

Гляжу на него с подозрением, тревожно от таких перемен.

- С чего вдруг? – поджимаю губы и пытаюсь выдернуть свою руку, но его хватка железная, не дает мне маневра для движения.

- Я был груб, признаю, - поворачивает меня насильно лицом к себе, цедит слова сквозь зубы, словно пересиливает себя, - считай это моим извинением. Принимаешь?

Ему эти слова о прощении стоили колоссальных усилий, вон как его корежит, будто к земле пригибает тяжестью, оттого такой момент должен иметь ценность, вот только…Какое мне до этого дела? Это не тот мужчина, которому я что-то должна. Это тот, кто требует многого от меня, не давая ничего взамен, лишь отбирая свободу, волю, а в будущем…моего ребенка.

- Да, - отвечаю холодно, глядя в его бездушные глаза.

Почти не соврала. Я и не держала на него обиды. То было совсем другое чувство, основанное на неприязни и оттенках ненависти. Обижаются только на тех, кого любят и ценят, он же для меня – чужой мужчина, не стоящий моего внимания.

- Пойдем, купим чего-нибудь вкусненького, - держит меня за талию, не позволяя идти вдали.

Мне хочется, чтобы между нами были километры, но мы движемся кожа к коже. По ней пробегают мурашки, каждая мышца тела напряжена. Сглатываю, когда передо мной оказывается витрина, за которой множество видов пирожных. Облизываю непроизвольно губы, представляя, какая на вкус кремовая начинка вон той красоты.

- Упакуйте нам вон тех штук шесть, - четко отслеживает мой голодный взгляд Галаев и в приказном тоне обращается к продавщице, - и по паре этих и вон тех.

Та почему-то все время молчит, даже не здоровается, но мне ввиду моих собственных переживаний невдомек, что не так. И только когда поднимаю голову, ловлю ее взгляд, направленный на мужчину. А там тоска, злость и безнадега. Оу, да это вторая встреченная мною бывшая?

- Что-нибудь еще? – скалится, обнажая острые зубы.

Вот только не смотрит на меня с агрессией, обычно свойственной бывшим пассиям. В глубине ее глаз скорее жалость, усилившаяся после взора на мой живот.

- Нет, - качаю головой.

У меня полностью испортилось настроение. И даже скорое поедание вкусностей не поднимает мне его обратно. Отворачиваюсь, жду, когда он заберет упакованный продукт.

- Что опять не так? – рычит, когда мы выходим из кондитерской.

Вот и кончилось время галантного Шамиля Галаева, и снова передо мной криминальный авторитет, не терпящий чужие капризы.

- Очередная бывшая? – улыбаюсь спокойно, не проявляя ни язвительности, ни злости.

Просто все это настолько меня выматывает, что в моем положении может быть более разрушительным, чем в любой другой ситуации.

- А я, по-твоему, должен был монахом жить? – холодно отвечает, взгляд цепкий и темный, пробирает холодом и стужей до костей.