Мне не нравится, как едва видимо дергается при своих словах Шамиль, как предостерегающе смотрит на своего адвоката. Последний недовольно, как мне кажется, поджимает губы, но помалкивает.

- Это… - хочу сказать, что это «ужасно», и что он изверг, человек без души, которому самое место в тюрьме, но меня перебивают.

- За твою подпись полагается очень щедрое вознаграждение, - окончательно забивает крышку моего гроба мужчина, чье имя для меня становится нарицательным, ассоциирующимся теперь с Адом.

- Кхм, - прокашливаюсь, сдерживая слезы, - что?

Сердце мое колотится чаще и сильней, пульс уже зашкаливает, гулко отдаваясь в ушах. Я практически не слышу, что мне продолжают говорить и на что уговаривать. Последнее, что помню перед потерей сознания, твердые высеченные черты Зверя под личиной человека. Шамиля Галаева…

.

16. Глава 15

- Что там, доктор? – доходит до моего сознания голос Шамиля.

Слышу в нем беспокойство, открываю медленно глаза. Слегка кружится голова, но дышится легко.

- Девушка пришла в себя, - говорит незнакомый мужской голос.

Поворачиваю голову, вижу справа от себя симпатичного мужчину лет тридцати. Он улыбается, глядя на меня с добротой.

- Сколько пальцев видите? – спрашивает, водя передо мной пальцами.

- Три, - отвечаю, затем с его же помощью привстаю.

Галаев дергается, но не успевает первым, так что я рада. Не желаю его прикосновений, да и присутствие его меня угнетает. Этот мужчина - врач, как я понимаю, исходя из того, что на шее у него висит фонендоскоп, да и вопросы задаёт, соответствующие его профилю.

- Боли внизу живота, дискомфорт ощущаете? – спрашивает, кивая на мой живот.

Я автоматически прикрываю его руками, что не ускользает от его внимательного взгляда. Мы встречаемся глазами, и в его я ловлю незаданный вопрос. Поджимаю губы, смотрю на Шамиля, все это время стоящего у подножия дивана, на котором я лежу. От него не укрываются наши переглядывания с доктором, и по напряженным скулам понимаю, ему это не по душе.

- Нет, - качаю отрицательно головой, - все в порядке.

- Раньше Вы теряли сознание? – вопрос задают мне, вот только я гляжу совсем не на врача.

Сглатываю, слегка приподнимаюсь и, опираясь об обивку дивана, принимаю вертикальное положение. Лежа чувствую себя уязвимой.

- Нет, никогда, - перевожу взор на мужчину.

Светловолосый, чем-то напоминает мне Гришу. Может, улыбкой или добрыми глазами, спокойной энергетикой.

- В целом, думаю, это от перенапряжения и переутомления, - оборачивается и поясняет Шамилю, - но я рекомендовал бы все же провериться в больницу. Берите документы и собирайтесь.

Когда он произносит слово «больница», меня пробирает неприятная дрожь, но потом до меня доходит, что это скорая. Обычная медицинская помощь. Вот оно, то, что мне может помочь. Только Шамиль все портит.

- Исключено, моя жена никуда не поедет, - хмурится, недовольно окидывая взглядом мужчину.

- Но обмороки… - все еще пытается воззвать к его благоразумию врач.

- У нас есть своя частная клиника, мы обратимся туда, спасибо, что приехали, - пресекает в зародыше его возражения хозяин дома, затем кивает кому-то в проёме двери, - Макс, проводи до машины.

И доктор, кинув напоследок тревожный взор в мою сторону, вынужденно удаляется. А я смотрю ему в спину с тоской. Думаю, он бы мог мне помочь.

- Хаят поможет тебе одеться, - говорит мне Шамиль, помогает встать с дивана, подталкивает в спину, - паспорт твой у меня, жду внизу.

- Куда мы едем? – спрашиваю, догадываясь, впрочем, и без его ответа.

- В клинику, тебя осмотрят более квалифицированные специалисты, - морщится, неприятно ему было присутствие постороннего, - и сделают УЗИ, хочу посмотреть на своего сына.