– В эту комнату можно входить только так, – назидательно говорит она. – Завяжите, пожалуйста, волосы. И у вас точно чистые руки? Продезинфицируйте, пожалуйста, вот этим!

– Да вы издеваетесь? – возмущённо восклицаю я, но тут же прикусываю язык. У меня на эту женщину большие планы, не нужно портить отношения с первых же минут. Так, Лиля, пора включить мозг. В конце концов, я в чужом доме, на незнакомой территории. Меня похитили, и самое разумное, что я могу сделать – это найти союзников, которые помогут отсюда сбежать. Мужчина, привезший меня в этот огромный дом, стоит за моей спиной, и это сильно нервирует. Но должен же он хоть когда-нибудь уйти?

Так и происходит – с нами в эту комнату он не заходит, а остаётся снаружи. Я снова несу Андрюшу сама. В этом логове бандитов я не решаюсь оставить его без своей защиты даже на минутку. Но может, эта женщина просто ничего не знает?

Эх, была не была. Я готова рискнуть.

– Послушайте, вы должны мне помочь, – быстро говорю я, едва охранник пропадает из поля видимости. – Эти люди привезли меня сюда насильно. Мы с малышом не можем тут оставаться!

Глаза женщины изумлённо округляются.

– Быть этого не может, – отвечает она холодно. – Арсений Романович Давыдов – уважаемый человек. Он поручил мне позаботиться о вас и ребёнке. Нужно это ценить, – она укоризненно качает головой, глядя на меня. – Любая нормальная мать будет благодарна за всё, что он делает! А я буду вашей помощницей и няней для ребёнка.

– Пожалуйста, позвоните в полицию, – я умоляюще хватаю её за рукав блузки. – Или хотя бы дайте мне телефон, я сама позвоню!

– У меня нет телефона, – женщина хмурится и высвобождается из моей хватки. – Вы слишком взволнованы, для молодой мамочки это вредно. Может пропасть молоко. Вы ведь ещё кормите грудью? Вечером вам пришлют доктора, чтобы он вас осмотрел и убедился, что с вами и ребёнком всё в порядке.

Моя надежда получить помощь от этой женщины сразу испаряется. Я сникаю. Вот же ведьма. Она в курсе всего, это очевидно. Но неужели Арсений настолько влиятелен, что так уверен в собственной безнаказанности?

И какого чёрта он вообще сейчас здесь, когда он должен находиться в тюрьме? Ведь прошёл только год! Неужели его выпустили раньше?

Или… он что, сбежал?

Андрюшка на моих руках, не выдержав, снова начинает плакать. Наверное, у него уже истощилось всякое терпение.

– Ах, он плачет! – взволнованно всплеснула руками няня. – Положите его вот сюда, в кроватку! Я посмотрю, что с ним!

– Ребёнок проголодался, и нужно заменить памперс, – отвечаю я.

– Что ж вы молчите? – восклицает женщина и сердито смотрит на меня. – Какая вы после этого мамаша?

– Пленная, вот какая! – огрызаюсь на неё и отталкиваю её руки от Андрюши. – Не смейте прикасаться к моему ребёнку!

– Что же, по-вашему, он должен оставаться голодным? – всплескивает руками Алевтина Ивановна. – Дайте его сюда, я быстренько всё заменю и покормлю!

– Я сама, – снова отталкиваю её руки. – Покажите, что у вас есть!

Очень не хочется принимать от этих людей что-либо. Но кто знает, сколько часов мы проведём в этом плену? Не сидеть же малышу голодным и в грязном памперсе всё это время! К тому же, мне всё равно нужно здесь осмотреться. Быстро принимаюсь за дело, уложив Андрюшку на специально оборудованный для этого столик. Тётя Аля, как она себя назвала, стоит рядом, пристально наблюдает за мной и даёт советы – да ещё и с таким видом, будто это её малыш, а не мой! Под её критическим надзором я справляюсь медленнее, чем обычно, и женщина всё время укоризненно вздыхает.