— Я и не боюсь! — заявляет пацан с пафосом. Доверчиво тянет ко мне ладошки. Вдруг отталкивается от полки и падает прямо мне в руки.

Подхватываю его и держу крепко, а внутри снова пронизывает неясное ощущение.

Это потому что он такой худой и мелкий? И потому что ребра как у птенчика? Кажется, чуть сильнее руки сожму, и сломаю.

Но пацан хоть и мелкий, а весь как на шарнирах. Не успел приземлиться, прямо в воздухе начинает вращать всеми конечностями — уже куда-то бежит. Потому и худой, не сидится спокойно. Мать тоже вечно ругалась...

— Куда собрался? — поднимаю вверх, легонько встряхиваю. — Рассказывай, давай. Как ты туда залез?

Пацан тянет рот в улыбке, показывает на полки.

— Ааа, вверх не так страшно, да?

Кивает и смеется. Прикольный такой малой...

Подавляю желание повторить вопрос «Зачем ты туда полез?». Ясно, зачем. Затем же, за чем и я когда-то лазил. Смотреть на птиц, которые нарисованы на вазе.

Есть гораздо более важные вопросы. И задать его следует если не службе безопасности, то моему управляющему Луиджи Спинелли. Уж этот точно должен быть в курсе, откуда в моем особняке взялся ребенок.

Устраиваю его на руке, прижимаю к плечу. Ну хоть уже никуда не собирается бежать в воздухе.

— Так ты чей, Рафаэль?

Мальчишка поворачивает голову, смотрит на меня с безграничным удивлением.

— Мамин.

Мы говорим на итальянском, и его «Di mamma» звучит особенно беззащитно. И по-детски.

Значит, у нас есть мама. Уже хорошо. Уже обнадеживает.

Иду из кабинета в гостиную, Арина сидит на диване. Ей до сих пор не принесли чай?

Сейчас кое-кто получит пиздюлей. И за детей, бегающих по особняку. И за то, что беременную Ари до сих пор не напоили чаем.

— Боже, Феликс, что это за сероглазое чудо? — всплескивает Арина руками. — Где ты его нашел?

— Это Рафаэль, — отвечаю серьезно. — Нашел в шкафу в своем кабинете. Знакомься, Ари.

— Феликс, — зовет она негромко, — а тебе идет.

— Только не начинай, — прошу подругу. Морщусь.

Но она уже завелась, вижу по глазам. Арина беременна вторым ребенком, у нее бушуют гормоны, и теперь ей срочно хочется женить всех вокруг в радиусе нескольких километров.

Малыш «Лафаэль» у меня на руках лишнее подтверждение тому, что меня тоже следует женить. По ее мнению.

Пускай женит, лишь бы не по-настоящему.

Сказать, что ребенок может «подходить», как галстук к костюму, можно лишь в приступе выработки материнским инстинктом двойной дозы чего-то там.

— Я тебе говорю, вы шикарно смотритесь!

В моих забитых татухами руках ни один ребенок не будет смотреться нормальнее, чем мачете. Но я не стану расстраивать беременную женщину. И тем более с ней спорить.

— Мне нужно найти его маму. А еще дождаться наконец-то твой чай и мой кофе. Луиджи! — гаркаю.

Синьор Спинелли вбегает в гостиную и, увидев у меня на руках мальчика, багровеет на глазах.

— Рафаэль! — вопит он так, что у меня чуть не лопаются барабанные перепонки. — Тебя уже битый час ищут. Все давно сбились с ног! Ты где был?

— Не кричите на ребенка, Луиджи, — обрываю управляющего, — это ваша вина, что вы не смогли за ним уследить, а не его. Рафаэль в моем кабинете увидел на вазе красивых птиц и захотел их рассмотреть поближе. Верно?

Парень на моих руках потрясенно моргает. Вглядывается в меня, для чего отодвигается подальше, уперевшись мне в плечо. Медленно кивает.

— Так он забрался в ваш кабинет? — Спинелли картинно хватает ртом воздух. Еще бы за сердце схватился. — О, простите, дон! Она же обещала, что мальчишка никому не помешает. Клянусь, это больше не повториться! Я сегодня же ее уволю, обещаю...