- Поддерживаю, - резко встаю из-за стола и направляюсь к выходу из переговорной. - Приятного аппетита.

- Макс, ты куда? - строго окликает меня отец, видимо рассчитывая, что я испугаюсь его тона и вернусь на место.

Но этого не будет. К счастью, я теперь человек свободный. И это не последнее разочарование, господа, которое вас сегодня ждёт.

Распахиваю дверь и влетаю в секретаршу с подносом.

Она вскрикивает от неожиданности. По рукаву моей белой рубашки растекается горячее коричневое пятно.

Да! Именно этого мне сегодня не хватало для полного счастья.

- Черт, - говорю тихо и с чувством, проглатывая маты.

- Максимилиан Дамирович, простите... - заикаясь от испуга, шепчет Лерочка.

- Все нормально! - отмахиваюсь от неё и ухожу в коридор.

Ненавижу, когда из меня пытаются сделать идиота. Если отцу это нравится, то пусть просирает последние активы.

Захожу в свой кабинет и скидываю на пол рубашку. Достаю из шкафа новую.

Только успеваю застегнуть пуговицы, как дверь кабинета распахивается от резкого движения, и на пороге появляется отец.

- Ты что себе позволяешь, Максимилиан!? - раскатывается по стеклянным перегородкам его голос.

- Позволяю себе, - падаю на стул и поднимаю голову на отца, - спасти ваши задницы от банкротства. И ещё, папа... - специально выделяю последнее слово. - Я развожусь с Нелли.

- Что ты сказал? - зло выдыхает родитель. - Ах ты... Надоело сыто жить? Или ты уже совсем страх потерял? - снова повышает голос.

- Имею право, - нагло жму плечами. - Родить наследника Нелли никогда не сможет. Да и наследовать скоро будет нечего, если вы подпишите договор с этим «королем дворцов». Просто признайся, что ты, ввязываясь в этот проект, тешишь самолюбие. Хочется масштаба, размаха. Вот на таких идиотах и наживается Айзенковский!

- Ты несёшь бред, Макс... - шипит отец. - Его гостиницы процветают на побережье.

- Только в формате оллинклюзив, рабском труде студентов и при условии двойного бронирования!

- Не вижу ничего в этом плохого, - складывает на груди руки отец.

- А ты видел во что превращаются эти гостиницы, когда наступает время ремонта или какой-нибудь кризис. Они стоят плесневеющими призраками! Страшные, никому не нужные, некредитоспособные. В общем, - вскидываю руки в останавливающем жесте. - Я за это ответственность нести не хочу. Продавать говно туроператорам не буду.

Встаю с кресла и забираю с вешалки пальто.

- Что это значит, Макс? - рычит отец.

- Наверное то, что я больше не исполнительный директор «Империя групп». И вы можете сами подписывать, что сочтете нужным, - жму плечами и ухмыляюсь. - Фух. Реально переживал, как сказать, а оно само вышло. - Ну, пока...

Резко разворачиваюсь и иду к лифтам.

- Макс, вернись! - несётся мне в след раскатистое. - Сукин ты сын!

Игнорирую.

Решаю на всякий случай не ждать лифт и сбегаю вниз по лестнице.

У меня есть одно дело, которое волнует сильнее всего остального. Оно засело в голове ржавым гвоздём и отдаёт болью в левую грудину. И бесит, бесит, бесит!

Где, мать вашу, ночует Ася?

Я, как ревнивый пацан, гоню машину до ее дома и паркуюсь под погасшим фонарем, чтобы не светиться.

Скольжу глазами по окнам, считая седьмое от края на третьем этаже.

Горят. И кухня и комната.

Усмехаясь сам над собой, утыкаюсь лбом в руль.

Ну это уже совсем, Царицын...

Как ты ее собрался прессовать, если сам утёк?

Телефон вздрагивает вибрацией звонка.

Ну понеслась... Тяжело выдыхаю, видя на экране номер матери.

Сейчас мне ещё раз расскажут о семейных ценностях и сказочной неблагодарности.

- Алло, - обречённо говорю в трубку.