Лежу сжав кулаки, концентрируя в себе эту тяжелую, давящую энергию ненависти.

Слышу голоса, мерзкий смех бандитов и хочу уничтожить их всех, одного за другим. Тихо, незаметно. Чтобы каждый из них удивлённо смотрел мне в глаза, когда будет умирать от ножа, вставленного в его черное сердце.

А Барон должен понять, нельзя унижать людей. Всё возвращается.

До слуха донесся гул отодвигаемых стульев. В один момент что-то зашумело. Произошла суета, гул басистых голосов. За окном зарычали моторы сразу нескольких машин.

Что это значит?

Уезжают. 

Если все уйдут, нужно попытаться сбежать отсюда.

Я быстро села на кровати, прислушалась. Отерла ладонью всё ещё капающие слёзы. Только решилась встать и пойти к окну, как стук в дверь остановил моё движение.

Дверь открылась, на пороге девушка с подносом. Запах еды ворвался в комнату и заставил отказаться от всего, что я надумала. Хочу есть, страшно хочу.

- Привет, я - Соня, - сказала девушка, подошла к кровати и поставила передо мной поднос.

Она села напротив, и я смогла её рассмотреть. На вид лет двадцать семь. До тридцати. Лицо доброе, симпатичное, но слегка помятое, как будто усталое. Светлые волосы, тонкие, прямые, связаны в пучок. Почти нет макияжа, только ресницы подкрашены и немного выделяются. Одежда - футболка и джинсы, ещё небольшой, белый фартук на талии.

- Ты совсем молоденькая. Сколько тебе лет? - посмотрела она на меня добрым взглядом.

- Девятнадцать.

- О боже, - взгляд её бегал по моему лицу.

Она протянула руку и поправила мои волосы.

- Они что уехали? - спросила я, взяла вилку и наколола кусок курицы в соусе.

- Да, что-то случилось. Такое часто бывает, они сидят, пьют, едят, потом вскакивают и уезжают, - ответила Соня.

- Помоги мне отсюда выбраться? – смотрю исподлобья, понимаю, что прошу невозможного, ну а вдруг.

- Нет, не проси, я не хочу, чтобы меня потом закопали.

С пищей пришла и надежда на спасение. Мысли начали крутиться вокруг желания сбежать. Не думаю, что это будет  очень трудно.

- Ну хорошо, скажи хотя бы как отсюда выбраться? – не унимаюсь.

- Не могу, лучше не спрашивай.

Ладно, не хочет помогать не надо. Сама справлюсь и не буду никого посвящать в свои планы.

Наколола салат, взяла кусок ветчины, потянулась за картошкой.

- Не торопись, успеешь, я же не забираю.

- Ты кто тут - служанка? – спросила я.

- Вроде того, горничная. Мой муж тут работает.

- Он тоже из этих? – я показала головой в сторону двери.

- Нет, он работник по дому, по двору. А садовник - мой отец.

- Надо же, прямо вся семья тут. А тебе не страшно работать на Барона? Когда-нибудь его придут убивать.

- Он хорошо платит, надеюсь, пронесёт. Барон помог моему отцу не попасть в тюрьму, поэтому мы верны ему. Я держусь за эту работу, такие деньги не везде можно заработать. Поэтому я не стану тебе помогать. В доме, по хозяйству, проси что хочешь, ты ведь его жена, а сбежать не проси.

Я молча жую и понимаю хоть и отказалась, но в ней я почувствовала что-то такое, отчего стало немного теплее на душе. Она сопереживает и это уже хорошо. Хоть один человек во всём мире сопереживает мне.

О планах побега лучше никому не рассказывать. Действительно из-за меня могут пострадать невинные люди. Сама разберусь. Нужно только подождать удобного момента.

- Можно у тебя попросить какую-нибудь одежду? Не могу быть в этом платье, оно меня раздражает.

Я дернула юбку и мы обе уставились на кровавое пятно на белой ткани.

- Конечно, сейчас принесу, - Соня встала, повернулась, хотела идти, потом остановилась, - Ты не думай, Барон не плохой человек, он просто несчастный.