Когда я оказалась внутри, дверь за мной захлопнулась.

Комната была огромной, метров сорок, не меньше, и вся пропахшей какими-то благовониями. Стильный ремонт, дорогая мебель, окно во всю стену. Несмотря на то, что этаж всего восьмой, с него открывался живописный вид на какой-то парк.

— Люсенькая, девочка моя! — стоящий у окна мужчина повернулся ко мне.

— З… зд… здравствуйте, — я нервно улыбнулась, чувствуя непонятную робость.

Передо мной стоял мой бывший.

— С…лава? — мне показалось, что земля уходит из-под ног, и пришлось схватиться за стену, чтобы просто не рухнуть.

Мирослав Мстиславович Барс. Мой бывший был Владиславом, но все его всегда звали Славиком. А ведь Слава, наверное, может быть также сокращением и от имени Мирослав.

Мужчина насмешливо приподнял левую бровь, совсем как делал в моем мире… шагнул навстречу:

— Что ты сказала? Я не расслышал.

Он? Не он? Может быть, мне показалось? Волосы гораздо длиннее, чем я помнила. Вряд ли бы за два месяца, что мы не виделись, отросли бы такие шикарные чуть вьющиеся локоны до середины шеи. Да и в целом Люсин гуру выглядел как атлет на пике формы. Белая рубашка не скрывала ни мышц, ни осанки. Но лицо, глаза, широкий длинный нос — абсолютно те же самые.

Что же это значит? Неужели меня действительно не существует, и я просто и есть сама Люся, которая вообразила себя другой личностью?

— Что такое? — мужчина выглядел слегка взволнованным, словно в самом деле за меня беспокоился. — Тебе плохо?

— Скажи мне, Людмила… — бархатный баритон действовал как гипноз. Арома масла, которыми от него пахло, кружили голову. Шаг, еще шаг. — Что ты видишь, когда смотришь на себя в зеркало?

Осторожно дотронулся до моего плеча, и на меня тут же навалилась какая-то странная слабость. В горле пересохло, сердце застучало сильнее.

Мирослав прикрыл глаза, облизнулся, словно пробовал что-то языком.

— Да, определенно, тебе есть что мне рассказать, солнышко мое, — он расплылся в удовлетворённой улыбке. — Скажи мне…

— Я вам не «солнышко»… — возразила заплетающимся языком. — Отойдите, пожалуйста.

При этом, странное дело, самая я ни оттолкнуть, ни отойти не могла. Налившиеся свинцом руки отказывались слушаться, мысли путались. А лицо бывшего перед глазами заставляло забыть о том, кто я и где нахожусь. Ведь когда-то мы были близки, я его любила… А сейчас… Что сейчас? Где я сейчас? Кто я вообще?

— О нет, ты мое солнышко. И я помогу тебе засиять. Просто разреши мне помочь тебе, — он снова улыбнулся, наклоняясь все ниже, и мне показалось, что он меня сейчас поцелует. И я уже не могла сопротивляться этому. — Скажи мне «да», — требовал он, и разве были у меня причины не подчиниться?

Приоткрыла рот, но непослушный язык не мог справиться даже с такой простой задачей с первого раза, выдох застрял в горле, заставляя сомневаться даже в своей способности дышать вообще.

Мужчина сдавил мою нижнюю губу большим пальцем, словно помогая открыть рот:

— Ну же, давай. Постарайся. Ты ведь хочешь меня порадовать? Одно маленькое «да».

За дверью послышался шум, затем крик секретарши:

— К Мирославу Мстиславовичу нельзя!

Все оборвалось женским визгом, затем раздался грохот ударившейся о стенку двери.

Мирослава просто дернули за шкирку и откинули на стоящий в конце комнаты стол. Тот переломился пополам под весом Барса.

Лишившись опоры, я поняла, что начинаю падать, и обязательно упала бы, если бы не подхвативший меня Руслан. Откуда он здесь взялся?

Повисшую на мгновение тишину разрушил раскатистый смех.

— Какие люди в моей скромной обители! — Мирослав изящным жестом стер выступившую в уголке рта кровь и даже не попытался встать, откинувшись на обломки стола. — Тут везде камеры, — он обвел головой помещение.