Поймав его взгляд в зеркале заднего вида, я благодарно кивнула.

— Значит, мы будем жить одни? — снова спросила девочка. — Без папы?

Вот только я не ответила, потому что Руслан продолжал странно на меня смотреть через зеркало, и в который раз за день мне казалось, что его глаза были желтыми.

Да что с ним такое?

— Осторожнее!

Я кивнула Галавицу в сторону обочины, где стояла, сияя проблесковым маячком, машина дорожной полиции.

Завидев нашу машину, инспектор махнул жезлом в знак, что надо припарковаться у обочины.

«Вот блин! Сейчас штраф впаяют за то, что едем без детских кресел!» — с досадой подумала я.

Руслан, тем временем, свернул к краю дороги, остановился и опустил стекло. Дети рядом со мной притихли и вжались в сидения. Машенька стиснула мою руку, шепнув:

— Только не отдавай нас!

Господи, это кто детей полицией запугал? Хотя о чем это я. С такими родителями перспектива того, что госслужбы изымут их ради их же блага — могла быть вполне реальной.

— Доброго дня, капитан пол… — начал было представляться полицейский, но запнулся, увидев, кто сидит за рулем. — Ох, Руслан Раисовч, это вы. Простите, вы на другой машине… и не одни…

Он стрельнул подозрительным взглядом в нашу сторону, а затем закончил свою сбивчивую речь:

— Простите, не узнал!

— Да ладно, что там, — я сидела в противоположной стороне от водительского кресла, а потому видела его улыбку только сбоку, но она мне показалась такой искренней и так ему шла, словно бы он сейчас говорил с хорошим другом и был действительно ему рад. — Я поеду?

Полицейский еще раз мазнул взглядом по мне, задержавшись на этот раз на лице.

«Вот черт! Фингал не прикрыла!»

— Да, да, конечно. Не смею задерживать. Может быть, от меня что-нибудь надо?

— Нет, ничего.

— О, и да, спасибо, что помогли у Наташи со школой вопрос решить. И вообще, спасибо вам, Руслан Раисович…

Галавиц на это только отмахнулся, мол, не стоит благодарности, а затем, попрощавшись, снова завел мотор и вырулил на дорогу.

— Ты работаешь в полиции? — не смогла не спросить я, как только мы отъехали чуть подальше.

— Нет, не угадала, — в голосе Руслана проскользнули веселые нотки. — А с чего ты решила? Я похож на копа?

— Нет, просто этот инспектор тебя знал.

— Меня в этом городе каждая собака знает, — мужчина закусил губу, и я поняла, что он пытается не рассмеяться своей собственной шутке, соль которой я явно не понимала.

Между тем, этот жест ему так шел и делал таким притягательным, что я невольно залюбовалась. Ну хорош же!

— Да, но он общался с тобой как со старшим по званию. И не оштрафовал, опять же, за то, что детских кресел нет, — вслух рассуждала я.

— Не бери в голову.

И вроде радоваться надо, что проблем не возникло, но…

Вот именно — «но»! Ведь полицейский даже не спросил, все ли в порядке у меня! А вдруг это Руслан меня избил и теперь держит в заложниках?

Как же я не любила все это «кумовство»! Когда главное, что имеет значение, это то, с кем ты знаком, какие у тебя связи. Все своим да нашим.

Ярко вспомнился последний крупный заказ, который увел у меня другой менеджер. Он его получил только потому, что его отец договорился с владельцем нашего агентства.

«Мальчику надо попрактиковаться, чтобы добавить себе красивую строчку в портфолио!»

А потом этот же самый «мальчик» домогался меня на рабочем месте. И когда я попыталась рассказать обо всем, услышала только:

«Ну ты ведь знаешь, кто его отец, смотри, чтобы это на тебя не подали в суд за клевету, которую ты распространяешь, чтобы вернуть

— Это называется — коррупция, — обиженно произнесла я одними губами, практически без звука, хотя это относилось, скорее, к моим воспоминаниям, чем к ситуации здесь.