– Искушаешь, королева? – зашептал Бринн ей в затылок, сжимая за талию одной рукой и пытаясь залезть под юбку другой. – Или, наоборот, на прочность проверяешь? Так со мной таких тонкостей не надо… Ты ж только прикажи… Я мигом… как солдат на карауле…

– Я… я не… – от липкого, сжавшего горло страха она начала заикаться, а тело, наоборот, будто заморозило – ни рукой, ни ногой не пошевелить. – П-пусти… п-пожалуйста…

– Ага, пущу… как же, разогналась… – ухмыльнулся негодяй, вдавливая ее в раковину. – Это ты своему аристократишке могла дурить голову и ломаться… а со мной не прокатит… Наклонилась – значит, пригласила… Со мной все просто, королева.

– Меня… тошнило… – пискнула еле слышно, все еще не в состоянии заставить себя хоть как-то сопротивляться или возмутиться. Не говоря уже о том, чтобы садануть его пяткой в пах.

Оказывается, «страх сковал» – не просто расхожее выражение!

– Сейчас… сейчас… – хрипло обещал Бринн, уже явно ничего не соображая и елозя по ее ногам большими, скользкими от пота ладонями.

Боже, ему только штаны спустить осталось! – поняла она вдруг, ощущая как холод гуляет по коже оголенных ног.

Стоп.

Холод.

Откуда?

Девушка попыталась абстрагироваться от происходящего, повернула голову и немигающим взглядом уставилась в черную дыру в стене кухни.

«Бутылкой…» – донеслось до нее – не то шелестом осенних листьев, не то ветром…

Не то голосом оттуда, откуда нет дороги назад.

Бутылкой. Она опустила взгляд на собственные руки, все еще сжимающие сосуд с местным самогоном. Моргнула и сжала ее крепче.

Не возвращаясь в реальность, будто со стороны наблюдала за тем, как увалень за ее спиной быстрыми, лихорадочными движениями расстегивает ремень брюк, явно собираясь пригвоздить несчастную, зажатую им девушку к раковине… Задирает повыше ее платье… И вдруг девушка оживает – обеими руками поднимает за горлышко здоровенную, почти полную бутыль с алкоголем, замахивается ею через собственную голову… и опускает на голову насильника.      

Хрясь!!

Без единого звука, с явно проломленным черепом, Бринн грузно осел на землю. Бутылка разбилась, улетев куда под стол… а Анна, наконец, смогла выдохнуть.

И тут же начала плакать – задыхаться, захлебываться слезами… навзрыд, горько, закрывая лицо руками… трясясь и раскачиваясь.

– Я не могу так… не могу… Элизар… пожалуйста…

Пожалуйста, вернись ко мне… Пожалуйста…

«Скорее…» – ответом на ее мольбы прошелестело из черной дыры.

Ответом ли?

Вряд ли. Горе играет с ее сознанием злые шутки – она прекрасно понимала это.

И тем не менее, не стала рушить сама себе иллюзии.

Пусть. Пусть сознание думает, что Элизар позвал ее – как тогда, когда открыл портал из мира демонов, чтобы спасти ее из лап Императора.

Это даже полезно так думать – потому что за советником она пойдет куда угодно, хоть в мир демонов, хоть в саму Преисподнюю. И потому что выхода у нее больше нет.  

Подхватив со стола нож и чуть разбежавшись, Анна ловко перепрыгнула через преграждающее ей дорогу тело, оттолкнулась от пола обеими ногами и нырнула в уже затягивающийся, теряющий форму, совершенно черный проем…   

***

Оказалось, что за гранью портала не ночь, а просто затемненное помещение – пустое, гулкое и совершенно без окон.

Хотя… может, и ночь. Окон-то нет – никак не узнаешь без них...

И что дальше?  

Не вставая с того места, куда упала, Анна огляделась.

Коридор. Довольно широкий, на ее счастье, – иначе, выпрыгивая, она врезалась бы в противоположную кирпичную стену.

Освещение, хоть и слабое, все же было – от небольших и неярких фонарей, висящих на чугунных крюках. Один фонарь с одной стороны, перед самым поворотом, другой с другой – тоже перед поворотом. Дыма от фонарей не было – значит, либо газовые, либо электрические.