Я невоспитанно пожала плечами.

– Морстон, – позвала я дворецкого, свесившись через перила. – Не могли бы отправить мой ответ в Бладсворд-парк?

– Разумеется, – откликнулся он.

Итак, завтра мы едем в гости. И я не представляла, почему бы мне не радоваться. Вряд ли Джина что-то сделает мне прилюдно. Эта поездка давала мне возможность не беспокоиться за свою жизнь пару дней.

Как я ошибалась.

12. Глава 11. Пробный ход

Я отсиживалась в отцовском кабинет, и, когда Торни заглянула ко мне, как раз развлекалась тем, что устраивала на подоконнике простенький иллюзионный спектакль для единственного зрителя.

Упитанная мышка-мама с лоснящейся шерсткой и в нарядном голубом передничке наливала чай в крохотные чашечки своим двум мышатам, то и дело поправляя на них яркие колпачки.

Я могла себе позволить подобное развлечение, пока компаньонка не стояла над душой. Если бы Мерзкая Лиззи увидела это, она бы не преминула как можно обиднее пройтись по моей «недостойной» магии и «больному» воображению.

Второе она вообще считала гадким и пагубным, несомненно ведущим к пропасти.

Иногда я задумывалась над тем, что на самом деле происходит в голове у Плам. Если я представляла свой разум, как кладовую, где то там, то здесь, виднеются лоскуты воспоминаний, свисающие из распахнутых сундуков, раскрыты внушительные фолианты со знаниями, стоят, ожидая своего часа, картины с пробуждающие воображение… то, у госпожи Плам все, наверняка, выглядело, как пустой и запущенный чердак, где темно и уныло.

В подобном случае, было не удивительно, что она такая.

Но было ее ничуточки не жаль. Мерзкая Лиззи сама выбрала свой убогий и злой мирок и тщательно его охраняла от любой радости.

– Я принесла вам яблочный сок, – Торни поставила поднос на резной столик у камина. – Морстон передал вашу похвалу кухарке, и, надо сказать, ей было очень приятно, что городская леди оценила ее стряпню. Спросила у меня, что вы любите, я и сдала вас. Говорю, яблоки любит леди Энни. Ну она и открыла для вас бочонок. Клялась, что нигде вы такого вкусного не попробуете.

Сок и миниатюрный кусочек яблочного пирога были очень кстати.

Меня снова одолевал голод, будто я не бездельничала все утро, а танцевала до упаду. Деревенский воздух, похоже, благоприятно влиял на мой аппетит, но если так дело пойдет и дальше, через неделю я не влезу ни в одно из своих платьев.

Впрочем, если мои чаяния не оправдаются, и мачеха все-таки присоединится ко мне за обедом, вряд ли я смогу насладиться едой в полной мере. Вот вроде бы, Джина знакома с этикетом, но то, как она ела, отбивало у меня аппетит напрочь.

Нет-нет, она не чавкала, не вытирала руки об стол, но прием пищи выглядел, как представление, непонятно на кого рассчитанное. Точнее, я догадывалась на кого.

Когда еще отец был жив, а у Джины заканчивались деньги на булавки, она спускалась к обеду и устраивала это. После чего отец вызывал мачеху к себе, а через час она выходила растрепанная, но с туго набитым кошелем.

От одной мысли, что завтра в Бладсворд-парке Джина будет себя вести так же, мне становилось дурно. Но повлиять на это я никак не могла.

А сейчас искренне надеялась, что мачеха, не спавшая со вчерашнего дня, утомится перетрясать свои платья и не станет присоединяться ко мне в столовой.

– Как думаешь, – развеивая своих мышат, я спросила у Торни, – Джина и сегодня поедет на Старфайр?

Мне не терпелось попасть к ней в спальню. Уж сегодня, мачеха на меня была так зла, что могла в сердцах о чем-нибудь проболтаться вслух той же Плам или неосторожно сказать что-нибудь себе под нос.