– Леди пытается давить на жалость? – Снова насмешка.

 – А что? – Я недоумённо взглянула в глаза агента. – Не получится?

 – После случившегося, нет. – Мужчина красноречивым взглядом обвёл помещение.

 И я обиделась. Взяла и надулась. Повернулась к Филу спиной. Ну не убьёт же он меня. А так хоть успею посмотреть на Харрена, пока не выгнали. Странная тенденция последних дней, однако! То с работы приличную девушку настойчиво просят уйти, то из морга! Возмутительно.

 Я собиралась заговорить зубы агенту, прикинуться недалёкой девицей и о чём-нибудь пощебетать. Но вместо этого услышала над ухом:

 – Милена, вы знаете, что обозначает этот на плече ровенийца?

 – А вы уверены, что он из Ровении? – Артистка во мне требовала выхода.

 – Вам не идёт быть дурой, – неожиданно резко выдал этот наглец.

 – Совсем? – Я сразу попыталась уточнить степень своего профессионализма. Глазки, можно сказать, строю, разговоры разговариваю. А он обзывается. Обидеться ещё раз, что ли.

 – Не паясничайте, говорите, в чём дело.

 Проницательность Крезза могла соперничать с моим упрямством.

 – Агент, я серьёзна, как никогда. И потом, если мужчины настойчиво пытаются выпроводить девушку. Это сразу становится не только подозрительным, но и интересным. Вы согласны?

 – Допустим, я поверил. – Моё ухо обдало горячее дыхание. – Но это не имеет значения.

 – Почему? – тихо произнесла я, не смея обернуться. Загадочные ответы Фила не понравились. А тем временем широкая мужская ладонь легла на моё предплечье, заставив напрячься.

 – Из морга вы выйдете, только дав магическую клятву о неразглашении увиденного.

 – Вы с ума сошли?! – Я дёрнулась, скидывая руку Крезза. И коря себя за то, что не успела сделать дагерротип. Не дяди, а его зелёного дракона.

 – Нет. Это государственное дело. К таким у нас только особый допуск. Думаю, вы в курсе.

 – Почему именно ровениец?

 Я так и не повернулась к Креззу. Стояла и смотрела на Харрена, силясь его запомнить таким, каким он стал. Кто мог подумать, что свидимся в подобном месте. Он же свой! Родной! А я стою и не смею пустить и слезинки. Хорошо, успеется. Сейчас важно другое.

 И чтобы выудить хоть какую-то полезную информацию из агента, я принялась рассуждать вслух.

 – Мужчина не стар. Кожа обветрена. Много трудился или воевал? Не вижу его руки. А так можно было бы рассмотреть в каком месте мозоли. Где нашли ровенийца, кто свидетель? – Я перевела дух, собираясь с новыми мыслями, и продолжила. – Почему к убитому такое внимание? Ровения давно не существует. И мало ли их, застрявших на территории Янтарной империи. А знак на плече, его ведь могли получить и те, кто просто сочувствовал Ровении, но не выступал открыто.

 – Думаю, мастер Грас не захочет отказаться от такого дотошного работника. – Крезз не желал обсуждать мои умозаключения. Хитрец. А вот наглая конечность снова оказалась на моей талии. Хорошо, что попытка прижаться не последовала. Странное место для подобных движений и не менее странная обстановка. Неуместно всё это. Интересно, как бы к этому отнёсся дядя?

 – Я была права?

 – Не совсем. – Губы коснулись моего уха.

 Проклятье! Я давно не была с мужчиной и это чувствовалось. На острие восприятия кровь пульсировала в висках, ставя в тупик мои мысли.

 – Милена, я больше не намерен общаться при покойнике. Вы и так видели более чем достаточно.

 И не успела я возразить, что толком и рассмотреть-то ничего не смогла, как горло обожгло. Печать молчания заняла своё место. При желании проболтаться она меня задушит, не поинтересовавшись самочувствием, именем или погодой.