Распрощавшись с инспектором, Генри вернулся в свой кабинет. Было начало пятого, когда в дверь опять просунулась голова Брейнтри, известившего, что он лишь выскочил отлить, а заседание в самом разгаре.

– Ты поступил чертовски мудро, воспользовавшись поблажкой Варка, – сказал он. – Там дым коромыслом. Все как всегда. Но к шести точно уймутся. Дождешься меня?

– Пожалуй... Все равно делать нечего. Слава богу, что я откосил, – пробурчал Уилт.

Брейнтри скрылся, а Генри задумался над словами инспектора о его способности впутываться в передряги.

«Я болтун, а не созидатель, – мысленно вздохнул он. – Все бы отдал, чтоб вернуть времена Техноколледжа. Тогда от меня была хоть какая-то польза, пусть даже я всего-навсего собачился с подмастерьями, заставляя их думать».

К возвращению друга Уилт окончательно приуныл.

– Ты будто призрак увидал, – хмыкнул Брейнтри.

– Так оно и есть. Призрак сгинувшего прошлого и упущенных возможностей. А впереди...

– Старик, тебе надо хорошенько поддать.

– Сейчас ты абсолютно прав, и пиво не спасет. Требуется виски.

– После вербального побоища – мне тоже.

– Что, за гранью?

– В финале сборище достигло апогея пакости... Куда пойдем?

– Мое настроение соответствует «Рукам палача». Там тихо, и оттуда я уж как-нибудь доковыляю домой.

– Точно! Выпивши за руль я не сяду. Эти засранцы взяли моду совать тебе трубочку, даже если остановят за милю от бара.

Паб, мрачный, как его название, был безлюден, а бармен выглядел так, словно некогда и впрямь служил палачом и охотно продемонстрировал бы свои навыки появившимся клиентам.

– Ну, чего вам? – угрюмо спросил он.

– Два двойных скотча и поменьше содовой, – сказал Брейнтри.

Усаживаясь в темном неряшливом уголке, про себя Уилт отметил: если Брейнтри заказывает почти неразбавленный двойной скотч, ситуация и впрямь паршивая.

– Давай, выкладывай, – пробурчал он, когда Питер поставил выпивку на круглый столик. – Что, совсем плохо? Ну, ясно... Не тяни!

– В иных обстоятельствах я бы сказал: «За удачу!» – но сейчас... Ладно, вздрогнули!

– Хочу знать одно: меня вышвырнули?

Вздохнув, Брейнтри помотал головой:

– Нет, но угроза осталась. Тебя спас вице-канцлер, в смысле, проректор. Извини, я знаю, что тебя воротит от нынешних титулов. Ни для кого не секрет, что председатель комиссии Мэйфилд не особо к тебе благоволит.

– Это еще слабо сказано, – дернул головой Уилт.

– Согласен. Однако еще больше он ненавидит доктора Борда, который заведует кафедрой современных языков, жизненно необходимых конторе под названьем «университет», и посему никто не смеет его тронуть. Поскольку ты приятельствуешь с Бордом, а Мэйфилд тебя очень не любит, положение курса «Компьютерная грамотность» пошатнулось...

– Значит, моя должность – под вопросом?

– В общем, да, но не спеши. На выручку пришел проректор, напомнивший, что на факультете коммуникаций... извини, отделении коммуникаций... студентов больше, чем на любом другом. Поскольку истфак сгинул, а матфак ужался до сорока голов, что меньше, чем даже на естественных науках, универ... колледж не может похерить еще и коммуникации, а значит – и тебя.

– Почему? На мое место возьмут кого-нибудь другого.

– Проректор думает иначе. Он сшиб Мэйфилда вопросом, не угодно ли ему занять твою должность. Тот сбледнул с лица и проблеял, мол, ему ни в жизнь не совладать с твоей шпаной. А проректор его добил, сказав, что ты лихо управляешься с хулиганьем...

– Очень мило с его стороны. Так и сказал – «лихо»?

– Именно так. И его поддержал Борд. У тебя, оказывается, подлинный, помноженный на громадный опыт талант общения с отморозками, к которым он близко не подойдет без калашникова или чего-нибудь столь же смертоносного. Дескать, ты своего рода гений.