Шлафен повернулся к девочке:

– Что-то не так?

Только тогда София обратила внимание, как вцепилась в его руку. Девочка покачала головой, но страх не отступил, и это отражалось на ее лице.

Профессор посмотрел на Софию по-отечески ласково:

– Я прекрасно знаю, что тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к чужому человеку, но, поверь мне, ты всегда можешь сказать, если что-то не так, а я постараюсь понять тебя.

Мужчина ободряюще улыбнулся ей, и София решилась сознаться, в чем дело.

– Дело в том, что у меня кружится голова.

Услышав это, новоиспеченный приемный отец с недоумением уставился на девочку, не в силах поверить в то, что все так просто объясняется, и расхохотался. София вспыхнула, почувствовав себя маленькой дурочкой. Мужчина, должно быть, это понял, потому что тут же вытер слезы и заставил себя снова стать серьезным. Он поправил круглые очки и откашлялся.

– Ты же не разыгрываешь меня, ведь так?

Бледная как полотно София покачала головой.

Шлафен очень серьезно посмотрел на нее:

– Извини меня, наверное, твой отец был бы понятливее. Он не… Послушай, тебе все-таки стоит взглянуть. Отсюда ты увидишь весь Рим. Ведь ты никогда его не видела, не так ли?

София снова покачала головой.

– Я все время буду держать тебя за руку. Ограждение достаточно высокое, и я рядом. Я ни за что не позволю тебе упасть, поверь мне.

Голос мужчины был ласковым и внушал доверие.

– Обещайте, что не будете смеяться надо мной, если мне станет плохо, – неуверенно пробормотала София.

– Клянусь тебе, – ответил профессор с решительным видом, а затем крепко сжал руку девочки.

София посмотрела на балюстраду. На ней было много самых разных людей: туристы, целующиеся парочки, несколько подростков, прогуливающих школу.

Глубоко вздохнув, София все-таки решилась. Она сделала первый шаг, затем второй, но уже на третьем в ногах появилась дрожь. Чтобы не смотреть вниз, девочка держала голову строго прямо. Профессор сжимал ее руку, и она чувствовала себя почти в безопасности. И тут она увидела: огромный город раскинулся перед ней во всей своей красоте. Бесчисленное множество крыш и куполов совершенно ошеломило ее. В жизни она не видела ничего подобного, она почти не слышала голоса профессора, указывавшего на главные достопримечательности города. Возможно ли такое, чтобы она была родом из этих мест?

– Я ведь родилась здесь? – непроизвольно вырвался у девочки этот вопрос.

Мужчина кивнул:

– Это твой город, София, твой, насколько таковым может быть этот древний и легендарный город. Здесь живет почти пять миллионов человек и еще почти столько же просто работают здесь. Этот город существует две тысячи семьсот лет. Его детьми были многие поколения людей, воспринимавших его как свой собственный.

София ощущала себя песчинкой посреди этого беспредельного пространства.

«Это не мой дом», – внезапно промелькнуло в ее голове. Быть может, ее дом – мир, ограниченный двором сиротского приюта, а не этот огромный шумный город, раскинувшийся перед ее глазами. В эту минуту девочке и пришел на ум мраморный город из ее сновидений. Ее город, ее настоящий дом.

Взгляд девочки на мгновение задержался на Пьяцца дель Пололо, скользнул по обелиску и затем вниз. Этого оказалось достаточно. София почувствовала головокружение, к горлу резко подступила тошнота. Она с силой дернулась прочь от балюстрады, и все разом погрузилось во тьму.

– Мне очень жаль… – прошептала София и отпила фруктового сока, когда они уже сидели за столиком в баре.

– Тебе ни о чем не нужно беспокоиться, это не твоя вина, я был не прав, когда настаивал. Выпей еще несколько глотков, и увидишь, тебе станет легче, – подбадривал профессор, понимающе глядя на девочку.