– Я смеюсь в лицо опасности!

Мягкая синяя ткань, укрывающая борта арены, приятно ласкала ступни. Лёгкое вино ударило в голову. От азарта я совершенно забыла о том, что меня недавно тревожило, и полностью отдалась во власть неожиданного лихорадочного задора. Приподнялась на носочки от нетерпения и закусила губу.

Представила, что буду наблюдать за тем, как Ренуард выполняет акробатические трюки, как мышцы перекатываются под его гладкой кожей, как напрягаются руки и мелькают обнажённые плечи. Но не успела я предаться мечтам, как в воздухе мелькнули голубые ленты магии Вейна и молодой Батор, легко и сильно оттолкнувшись от борта, пролетел сквозь всю арену и подхватил меня. В следующую секунду мы резко взмыли в воздух на белых крыльях-полотнах, отчего у меня выбило дыхание и закружилась голова. Взметнулась юбка, засвистел ветер в ушах. Я даже не успела ничего понять, не успела испугаться, только безумно завизжала-захохотала, вцепившись в мужские плечи. Потрясающее, восхитительное, одурманивающее чувство невероятной свободы! Оно закружило меня в вихре ветра, подхватило ласковыми прохладными порывами и сверкнуло магическими нитями-отблесками где-то под самым потолком.

Не прошло и пяти секунд – и мы зависли высоко в воздухе, слабо покачиваясь после резкого подъёма. Я глянула вниз и взвизгнула. Очень по-женски, глупо и счастливо. Но потом забеспокоилась: не уронит ли меня Ренуард? Не такая уж я и пушинка…

– Думала, я стану красоваться перед тобой? – прошептал над ухом мой похититель. – Прости, если разочаровал. Предпочитаю, чтобы в представлении участвовали оба.

– У меня сейчас сердце выпрыгнет, – задыхаясь, прохрипела я.

Попыталась схватиться за ткань, перенести вес, но Батор шикнул на меня, снова раскачался на огромной высоте, уже без помощи магии, и приземлился на широкий карниз под хлопающей на ветру тканью натянутого тента. Аккуратно поставил меня и, тяжело дыша, изобразил самый почтительный из всех реверансов. Вот же манерный балбес! Но сильный, находчивый и, надо признать, весьма привлекательный балбес.

– Это было безрассудно и отчаянно, – отругала я наглеца с плохо скрываемым восторгом. Довольная улыбка выдавала меня с потрохами. Я даже хихикнула на выдохе.

– Да брось, не так отчаянно, как убить таххарийского амира и начать войну из-за мейлори, – бросил Батор, и я тут же скисла. – Впрочем, может, я и не лучший убийца на свете, зато умею развлекаться, – он подошёл к самому краю и глянул вниз, крепко держа в руке белые полотна. – Ощущение парения – одно из самых приятных. Практически так же хорошо, как и любовь.

– В Лангсорде говорят, что любовь требует жертв, – вырвалось у меня против воли.

Я тут же закусила губу. Получилось довольно едко. Я как будто хотела поспорить с Ренуардом Батором. Защитить ментора и его решения. Впрочем, это не помешало мне беззастенчиво рассматривать идеально очерченные мужские лопатки, рельефные мышцы и выпирающие косточки позвоночника.

По спине Ренуарда рассыпались мелкие веснушки, удивительно гармонирующие с его знаком соединения. Как будто сам Монро Тьёлди создал его таким – подтянутым, идеально гладким, но покрытым солнечной крапинкой. Залюбуешься.

– Что за чушь? – он повернул голову, и пара светлых прядей закрыла ему обзор. – Не думаю, что любовь должна чего-то лишать. Тем более душевного комфорта. Она должна, наоборот, его обеспечивать. – Он убрал волосы от лица, и одно из полотен потянулось за его рукой. – Так и будешь стоять там, у стены?

– Нет.

Я подошла, встала рядом с ним и опешила – вот это высота! Складывалось ощущение, что стены раздвинулись и под ногами не было ни пола, ни земли, ни вообще какой-то опоры. Только слуги суетились на арене – маленькие точки на сине-жёлтом полотне.