– Ты же не собираешься на тот берег? Это небезопасно, – донеслось мне в спину.

Я оглянулась на Ренуарда – тот сидел в задумчивости, сложив руки на груди. Казался обиженным и оскорблённым.

Я снова оценила предстоящий путь. Прогулка по мосту выглядела, как отличная возможность избежать неудобных расспросов и перевести всё в шутку. Но, в то же время, придуманный побег в Таххарию-хан грозил окончиться полным провалом. Причём, в буквальном смысле.

– Я смеюсь в лицо опасности, – ответила я и повторила для убедительности: – Смеюсь в лицо опасности!

Теперь это утверждение вряд ли можно было бы назвать правдой. Но зато правдой было то, что к грядущей опасности – оказаться в заросшем ручье – я была готова куда больше, чем погрузиться в разговоры о своём менторе.

– Что ж, – пробубнила я себе под нос, – будем благодарны предкам… или как там?

Глубоко вдохнув, я ступила на шаткую опору. Шаг, ещё шаг. Получается! Воодушевившись, я достигла почти середины небольшого мостика, но… до Таххарии-хан так и не добралась. Одна из досок ожидаемо обломилась под каблуком, и я провалилась одной ногой в образовавшуюся щель.

– Кряхт! – вырвалось у меня вместе с резким выдохом.

К счастью, мост всё ещё был целым и я не оказалась в ручье, но, кажется, намертво застряла в этой тюрьме из досок, верёвок и собственной трусости.

– Как ты сказала? – раздалось уже совсем рядом. – Кряхт? Что это значит? По-веллапольски?

Ренуард стоял на берегу и нахально оценивал меня взглядом.

– Досадное недоразумение, – прорычала я сквозь зубы. – Не поможешь?

Я отцепила руку, чтобы протянуть её Батору, но мост снова заскрипел, посыпалась труха, и я быстро схватилась за трос. Отчего-то я чувствовала себя катастрофически унизительно. То ли от неудобного положения, то ли от глупого решения. Даже голова моментально прояснилась от хмеля.

– После того, как ты сбежала и от меня? – он не сдвинулся с места ни на шаг. – Возможно. Я же великодушен. Но не сразу. Ты так прекрасна в своей беспомощности, что я хочу полюбоваться.

– Ну и катись к Толмунду! – неожиданно злобно выругалась я и попыталась освободиться.

Но сделала только хуже. Кажется, любые попытки вырваться лишь ухудшали ситуацию. Да чтоб эту Таххарию-хан икша пожрали! Едва дыша и стараясь не делать резких движений, я всё-таки вытащила ногу, насквозь вымокшую и грязную, но теперь боялась идти обратно – мост шатался, подошвы скользили по мокрым доскам, а верёвки и вовсе ходили ходуном.

– Ладно, – сдался Ренуард, подошёл ближе, крепко схватился за опорный столб и протянул мне руку: – Иди сюда, авантюристка. Но по дороге признайся, что сделала это нарочно.

– Ты ведь шутишь? – обиделась я, но всё же потянулась, шагнула, схватила его за руку и… чуть не упала снова.

К счастью, Ренуард помог мне удержаться. Казалось, ещё миг – и мы рухнем в ручей все вместе: я, мост и наследник южного удела.

– Знакомый приём госпожи Првленской, – Батор протянул уже обе руки, обхватил мою талию, легко поднял над землёй и помог наконец выбраться. – Девушка в беде. Обманчивая уловка, чтобы я почувствовал себя спасителем и пришёл на помощь несчастной леди в трудный момент.

Почувствовав под ногами опору, я тут же села прямо на траву и, наплевав на приличия, сняла мокрую туфлю. Задрала юбку, ослабила подвязку и принялась скатывать чулок. Ренуард деликатно отвернулся – посмотрел за ограду, на океан и всё ещё играющих на площади музыкантов. Попытка отвлечь нас от неудобных разговоров удалась, но это была только отсрочка. Может быть, позже я придумаю, как говорить с Ренуардом о менторе, но сейчас… Сейчас я всерьёз раздумывала над тем, не изобразить ли обморок.