Убийца молчит, Кейт задает этот вопрос еще пару раз, и я отвечаю:

– Потому что в городах не жалуют тех, кто ест не мертвых.

– Твою мать! Ребята, я, кажется, валю отсюда. – Говорит Кейт и пятится назад. – Нет, точно ухожу. Мне вот этого не…

Убийца хватает ее за руку, останавливает от побега и без каких-либо эмоций, обещает:

– Я не дам тебя в обиду.

– Ты сдурел? Они едят тварей! – замолкает и выпучивает глаза. – А… а людей они едят?

– Нам об этом ничего неизвестно, – отвечает Убийца.

Абориген возвращается и бросает недовольное: "Идем". Оставляем оружие у дерева и проходим мимо воняющей головы.

Я знаю куда мы движемся, но от этого не становится легче. Под землю. В закрытое помещение. Примерно до шести лет, или около того, меня держали в клетках, как опасного зверя. С тех пор я и не переношу закрытых пространств. Ну не нравятся они мне.

Прямо посреди огромной поляны возвышается что-то вроде старого сарая, но это только вход в подземное царство общины. Двое аборигенов держатся перед нами, а трое позади. Пистолеты направлены в наши головы. Кейт жмется к Убийце. Конечно, аборигены уже мысленно раздели ее и сделали все, что их мозг только пожелал. Дело в том, что в таких условиях женщины редко выживают. Последний раз я был тут около четырех лет назад, и тогда на десять мужчин приходилась одна женщина. Спускаемся по каменной лестнице и оказываемся в лабиринте. Вонь невыносимая. Трупная. Этот запах невозможно с чем-то сравнить. В стенах воткнуты факелы. Трижды поворачиваем направо и оказываемся в чем-то наподобии кухни. На огромном деревянном столе лежат большие куски серого мяса. Абориген в одном лишь кожаном фартуке рубит его топором, а, остановившись, облизывает пальцы, что держали тело твари.

– Меня сейчас вырвет, – пищит Кейт, схватившись за руку Убийцы.

– Тут на это даже не обратят внимания, – говорит Убийца. – Не отказывай себе в радостях жизни.

Он еще и шутит. Не понимаю, благоприятно ли Кейт действует на друга или нет. Но действует точно.

Проходим еще один коридор и заворачиваем налево. Эта комната, что-то вроде спальни. Огромной, общей. Насчитываю семнадцать мужчин. Женщин нет. Ни одной. Все взгляды присутствующих направлены на Кейт, которая практически вжалась головой в плечи. Из куртки Убийцы торчит только светлая макушка, но аборигенам и этого достаточно. Они смотрят хищным взглядом сверкающих глаз.

Следующий коридор.

Очередная спальня и снова ни одной женщины.

Вот черт!

Доходим до коридора, который расходится в две стороны. Я слышу, что справа есть мутанты и люди. Прислушиваюсь, но я слишком далеко, чтобы распознать частоту их сердцебиения. Но слышу щебет женщин, они испанки.

Идем налево и, спустя еще два поворота, останавливаемся у единственного места, где есть дверь. Хотя это просто грубо сколоченные доски. Абориген открывает, и мы входим внутрь. Здесь еще больше вони. Двое мужчин сидят на настилах из шкур животных. На одном даже есть штаны. Их бороды достигают груди, а волосы на голове и того ниже. Между ними сидит нагая женщина. На ее шее металлический ошейник, от него идет цепь, ее держит тот, что без штанов. Женщина полностью голая и до невозможности худая. Я не могу определить сколько ей лет. Двадцать? Тридцать? Сорок? Перевожу взгляд направо. Там, как и четыре года назад стоит рация, и она работает.

– Я Майкл из Хелл, – уверенно говорю я. – Мне нужна рация.

Один, тот, что в штанах, поднимается на ноги и, подходя ко мне, подает правую руку:

– Я Пут, а это, – указывает на второго мужчину, – Ози.

Смотрю ему в глаза, перевожу взгляд на его руку, но жать ее не собираюсь.