Тишина.

Шипение.

Ответ:

– Принято.

Трясущейся рукой Кейт отдает мне рацию и прижимается к Джил.

Прислушиваюсь к замедленному сердцебиению, которое не спутаю ни с каким другим, и вдавливаю педаль газа в пол.

Джил.

Ночной кошмар. Отвратительный, больной и до ужаса правдоподобный кошмар. Открыв глаза, натыкаюсь на лицо Кейт в тени. Осматриваюсь. Я в машине. Я в машине? Резко сажусь и ловлю взгляд Майкла через зеркало заднего вида. Он отводит взгляд и резко заворачивает направо.

– Мама, – хрипло шепчу я. – Это… не сон.

Кейт берет меня за руку, но я вырываю ладонь и кричу:

– Останови машину!

Майкл не останавливается. Я кричу снова и снова. Он что-то говорит, я вижу через зеркало, как его губы шевелятся, но не разбираю слов. Тянусь к ручке и на полном ходу открываю дверь.

– Черт! – кричит Майкл и резко тормозит.

Кейт хватает меня за пижаму, но я вырываюсь, выбегаю из машины и вижу стены города. Это не часть, где стоит мой дом, это самый захудалый отрезок Креста. Тут практически нет жилых домов, только амбары и старая смотровая вышка.

Я не должна быть здесь.

Разворачиваюсь в сторону дома и начинаю бежать. Ноги не слушаются. Но я приказываю им шевелиться. Разгоняюсь сильнее, и новые слезы ползут по щекам. Я не плачу. Они сами текут. Последние воспоминания о доме заставляют меня согнуться пополам. Спотыкаюсь. Падаю. Встаю. И снова бегу.

Агония.

Внутри меня разверзлось пламя, и оно пожирает сердце. Сжигает его, и я выдыхаю только дым, а вдыхаю очередную порцию боли. Передо мной возникает Майкл, и я на всем ходу врезаюсь в него.

– Джил.

– Майкл, там мама. Мы оставили ее одну…

Майкл зажмуривается, сжимает губы в тонкую линию и, открыв глаза, говорит слова, и они, словно пуля, пробивают мне душу:

– Джей мертва.

– Нет! – кричу я и пытаюсь его обойти.

Он хватает меня за руку и притягивает к себе. Я начинаю вырываться, но это борьба с ветром. Майкл сжимает меня в объятиях и говорит мне в волосы:

– Джил, мы не вернемся. Не можем.

– Я не брошу ее!

Новые слезы.

Меня разрывает на части. Майкл отстраняется и, взяв мое лицо в свои горячие ладони, говорит:

– Я обещаю тебе, что он поплатится. Гриро ответит за смерть Джей. Но сейчас мы уходим. За нами гонится весь город…

– Мне плевать.

Гриро? Боже, и это тоже правда? Не может быть. Я ведь… мы же… считали его частью семьи.

– Джей бы не хотела, чтобы ты сегодня умерла! – кричит Майкл, и в этот момент начинается дождь. Небеса разверзлись и тоже льют слезы по моей маме.

– Но она… умерла, – шепчу. Я готова снова потерять сознание.

У меня в голове не укладывается. Это же невозможно. Моя мама – она сильная, она храбрая, она непобедимая.

Была…

– Да, – отвечает Майкл, но я плохо его слышу из-за шума дождя, который набирает силу и, промочив всю мою одежду, превращается в ливень.

Ноги больше не держат тело, и я оседаю на землю. Прямо в лужу. Майкл присаживается напротив меня и, подняв мое лицо за подбородок, говорит:

– И мы будем скорбеть, но не сейчас.

И я ему верю.

Но от этого только больнее. Я даже не могу оплакать ее? Гриро забрал возможность попрощаться. Я даже не могу установить крест в ее честь. Я ничего не могу.

Я – пустота.

– Отпусти, – шепчу я, отталкиваю его руку от себя.

Майкл, наоборот, прижимает меня крепче и говорит мне в самое ухо:

– Я тоже ее потерял. И лучшее, что мы можем сделать, – выбраться отсюда и вернуть твоего отца домой.

– Майкл, я не могу. Она там… она лежит там одна. Она одна. Понимаешь? И рядом никого. Она, моя мама, она… осталась одна.

И меня накрывает новой волной. Более сильной и сумасшедшей. Она сносит остатки разума. Я отталкиваю Майкла, поднимаюсь на ноги и меня скручивает. Я снова падаю в лужу и начинаю бить по ней руками.