Благодаря упаковке эти годы совсем не повлияли на плюшевого медвежонка. В руках Анны его мех казался особенно мягким. Она стянула перчатку с правой руки, чтобы коснуться его исчерченной шрамами кожей. Зрение непривычно затуманилось, но она быстро моргнула, и пелена исчезла, оставив после себя только жар на щеках. Она не задумывалась о том, что это значит.

Кроутер, пожалуй, хотел, чтобы она остановилась, поняла, что в жизни по-настоящему важно, и прекратила бежать наперегонки со смертью. Но Анна так не могла – только не после того, что она увидела сегодня.

Она ведь тоже была когда-то девочкой, обреченной на смерть, совсем как Лесли Кроутер. Но она осталась в живых – а значит, у нее все будет по-другому.

Он не был к такому готов. Да, Леону показалось странным то, что его позвали на место преступления. Он здраво оценивал свои способности, но помнил он и о том, что власти не слишком охотно ведут сотрудничество с консультантами. Когда другого выхода нет – да, может быть. Однако здесь расследование только началось, и не было серьезных причин привлекать кого-то со стороны.

Значит, это она позвала его и Диму. Логично… Леон давно уже знал, что у Анны большие связи. То, что американцы в который раз прибегли к ее помощи, лишь укрепило ее репутацию. Понятно, почему ее послушали, когда она рекомендовала привлечь к расследованию двух экспертов!

Для Леона все это отходило на второй план. В голове крутилась одна и та же мысль: их встреча должна была пройти по-другому. Не перед посторонними взглядами, не на месте массового убийства! Чтобы они могли поговорить… А о чем? Он и сам не брался сказать.

Она выбрала такой путь, и ему пришлось подстраиваться на ходу. Выбор у него, конечно, был: уйти или остаться. Сыграть в обиженного и уйти или отстраниться от чувств ради по-настоящему серьезного дела и остаться.

Он выбрал второе, и вовсе не из-за Анны. Она была важной частью его жизни, но не определяла всё без исключения. Это дело зацепило его, задело за живое. Леон смотрел на десятки тел, истлевших, забытых, похороненных без могилы и без памяти. Он просто не мог оставить это просто так, сделать вид, что его такое не касается! Кому-то, похоже, захотелось поиграть в бога, властителя судеб. Да, новых тел в парке не было, однако это вовсе не означало, что псих остановился. Возможно, он просто нашел новую площадку.

Поэтому Леон мгновенно переключился, и там, в шатре, он не отвлекался на Анну, он работал, так же, как она. Из-за этого он даже не заметил, когда и как она ускользнула! Вроде как только что она была рядом, а потом – нет ее. Значит, решила, что на сегодня достаточно.

Это тоже было странно и неприятно. Они не могли работать сутками, это понятно, и оба нуждались в отдыхе. Но разве она не понимает, что им нужно поговорить? Нормальные люди так не поступают – не исчезают на несколько недель, чтобы потом вернуться как ни в чем не бывало…

Но это нормальные люди. Для них всегда были свои правила.

Леон отправился в гостиничный номер, снятый для него полицией. Он даже добрался до кровати и выключил свет, но так и не заснул. Ему не удавалось сомкнуть глаз, потому что ему постоянно виделись тела из того шатра. Он не боялся их, он чувствовал лишь нарастающую злость. Этих людей, живых, разных, вряд ли совершивших за свою жизнь хоть одно серьезное преступление, превратили в игрушки! Та часть Леона, которую Дима боялся, а сам Леон толком не знал, уже рвалась встретиться с человеком, совершившим это.

Перед разгорающимся жаром новой охоты даже запутанные отношения с Анной отходили на второй план. Возможно, она права в своей стратегии: проще притвориться, что все идет своим чередом, чем тратить время на сложные разговоры. Пусть будет так.