– А она случайно была одета не в красное платье? И много драгоценностей?

– Это да, цацки она любит, – купец пристально на меня посмотрел. – И где ты мою жену видел?

– Да там, – я кивнул направо, наблюдая за купцом. Он на секунду застыл, задумался и вдруг выпустил колодезную ручку. Она быстро-быстро завертелась, ведро плюхнулось в воду, и купец вздрогнул. Взялся за ручку и принялся её крутить, медленно поднимая ведро. На меня он покосился, но промолчал. Я помахал ему и поздоровался: – Привет.

– Ещё один гость? – уточнил купец. – Много же здесь гостей. А на вид – захолустье захолустьем.

Мои подозрения подтверждались, и я потопал на юг деревни. Мерри встретил меня взволнованным криком.

– Временная петля! – но после выкрика, он неожиданно перешел на страшный шёпот, словно бы чего-то опасаясь и вместе с этим активно жестикулировал. – Господин, вы, конечно, сказали не высовываться, но мы прошлись немного. Совсем немного, честное слово! И это же очевидно! Я читал о таком в книгах! Я читал! Временная петля закрывает человека в бесконечном цикле, который он вынужден проживать снова и снова. И они все во временной петле!

Дзен согласно кивнул.

– Едва ли это временная петля, – возразил я.

– Но я читал! – обиделся Мерри.

– Это что-то другое, – продолжил я, не обращая на него внимания. – Они не помнят ничего из прошлого, и время не откатывается назад. Временная петля затронула бы и нас, но мы не повторяем одни и те же действия, как болванчики. Их будто… вырезали. Как фрагмент личности в определённый момент времени. Вырезали и вставили в качестве ширмы. Но это очень хлипкая ширма, а это значит…

– Нам недолго осталось, – проскрипел Дзен. – Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.

– Верно…

По спине пробежали мурашки, меня пробрало до костей. В голове взвыли сирены, замигали красные предупреждающие огни. Я не видел, но чувствовал, что сзади приближается нечто смертельно опасное, и развернулся на одних инстинктах, на ходу освободил цепи и ударил ими перед собою. Голова матушки Гусыни взорвалась как арбуз. Ну что, сучка, понравилось? Маньячка старая. Я ликовал, хотя изнутри меня грыз червячок сомнения – слишком уж лёгкая победа.

…

…

…

– Нам недолго осталось, – проскрипел Дзен. – Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.

– Верно…

Ветер затих, птички замолкли, словно природа догадывалась, что вот-вот здесь развернётся кровавая бойня. Я огляделся, не понимая, откуда ждать удар. Тишина и спокойствие. Странно. Мне показалось, что скрипнула дверь, но она была плотно прикрыта. Да что за ерунда.

– Ладно, давайте сперва поедим. Может, пока челюсти будут жевать, на ум придёт хорошая идея, – я потопал к домику, потянул за ручку и бросился на пол. Чуть-чуть бы позже – и топор вонзился бы прямо в лоб, а так – лишь слегка обрил висок. Я перевернулся на спину и осмотрел притолоку. Кто-то на ней соорудил ловушку: прикрепил топор так, что обух держался за притолоку, а лезвие летело вниз, прямо в лицо входящему человеку.

– Вы уходили из дома? – сквозь зубы процедил я и поднялся, но от дверного проёма не отошёл, перегораживал дорогу.

– Нет! – закричал Мерри. – Один из нас всё время находился здесь. Да если бы кто-то зашёл в дом, мы бы…

– Да, мы бы увидели, – подтвердил Дзен.

Я освободил цепи, прищурился и уставился в сумрак комнаты. А ведь здесь единственный выход. Если матушка Гусыня умеет становиться невидимой, как Бригитта, то придётся самую малость разгромить домик. Я ударил цепью под кровать, потом – за стол, а следом – в угол за печью. И последний удар попал в цель. Старуха выскочила на середину комнаты и вдруг оказалась у окошка. Она перемещалась рывками. О-о-о-о-о, дорогуша, это мы уже проходили. Я разрезал воздух цепями, вычерчивая горизонтальную линию. От стены до стены.