– Я согласна! – выпалила Дарья.

– С чем? – поинтересовался капитан.

– А-а… А со всем! – нашлась она. – Со всем согласна. Да мне, если честно, все равно, куда идти. Могу вообще никуда не ходить… – Она с независимым видом развернулась и направилась обратно к шлюзу, но офицер поднял длинный СТУРН и положил приклад ей на плечо.

– Зинчук! – позвал он. – Команда готова?

– Так точно!

– Оружие к бою. Защита – на максимум. В цепь. Среднее прикрытие. Направление… Запад, – сказал он после паузы. – Марш!!

Шестеро бойцов, включая неотличимого от прочих Зинчука, вскинули от животов чудовищные дула нанодиссамблеров и, вминая мелкие камни в сухую пыль, медленно двинулись на заходящее светило. Слева на траках со скрежетом ползла взводная МУЗА – Мобильная Установка Залповой Аннигиляции.

Когда стало ясно, что отделение Зинчука во главе с капитаном двинулось впереди отряда боевым дозором, у кандидатов на расстрел снова отлегло от сердца. Новая функция расстрельной команды была им более по душе. Не омрачало радости очередного спасения от нанораспада даже то, что шли они вместе с авангардом и почему-то – видимо, исключительно по совпадению – не за строем, а впереди. Капитан небрежно помахивал стволом тридцатикилограммового СТУРНа, и в его прицельном мониторе невзначай появлялась то спина Борисова, то ноги Матвея, то Дарья, шагавшая посередине.

Вскоре на пути попались первые заросли кустарника, уничтоженные десантниками так быстро, что Борисов не успел и моргнуть. Опасливо ступая по атомарному праху, он окончательно распрощался с идеей удрать, впрочем, так же как и с другими своими идеями – предложить взятку, сказаться больным или пригрозить связями в верхах. Мастер подозревал, что все многообразие вариантов в данном случае ведет к одним и тем же последствиям.

Глядя на вылизанную землю, Борисов глубоко задумался об этих самых последствиях и потому крики в радиоэфире воспринял не сразу. Когда же он поднял глаза, то увидел, что от прежней степи, кроме пепла под ногами, не осталось уже ничего.

Он оказался внутри огромного колодца, или, точнее, – в некоем пространстве, огороженном сплошной ширмой, если тут можно было говорить о какой-либо точности. Матовые стенки неопределенно-темного цвета поднимались метров на десять и образовывали почти правильный цилиндр примерно двадцати метров в диаметре. Борисов мог бы обойтись и без расплывчатого «почти», однако он почти сразу обнаружил, что это вовсе и не цилиндр, а замкнутый ряд прямоугольных панелей, каждая – шириной около полутора метров. Разумеется, мастер удивлялся тому, откуда на ровном месте взялся этот колодец и как он в него попал, хотя удивлялся он не сказать чтобы сильно. После стремительной смены ландшафтов появление этой странной постройки скорее злило, чем вызывало изумление.

А вот капитан встревожился не на шутку, о чем свидетельствовал мощнейший залп из нанодиссамблера. Непроницаемая секция поглотила заряд, как вечность поглощает бытие микроба. Остаточное поле на мгновение искривило углы и грани и, всколыхнув воздух, растворилось.

Интеллект офицера оказался достаточно высоким, чтобы не повторять попытку.

– Где мы? – задал он не слишком оригинальный вопрос.

Борисов повернулся кругом. В колодце также находились его новые знакомцы Матвей и Даша. Воины боевого дозора, да и всего отряда, остались где-то позади, хотя это слово мгновенно потеряло смысл: земля здесь была подозрительно ровной и однородной, без камней и растений. Последнее облако в небе как раз скрылось где-то за стеной. После пропажи этой приметы ориентироваться в колодце стало невозможно.