Конечно, есть и счастливые истории. Когда я жил и учился в Америке, у моего старшего сына в классе из девятнадцати детей было семеро приемных, из них пять русских, все из разных мест. Те ребята, конечно, уже стали стопроцентными американцами и давно забыли русский язык. Благополучная дорогая школа, хорошие родители. Им повезло. Но спустя несколько лет я побывал на ранчо в Монтане, где воспитывалось шестьдесят три ребенка, которых просто сдали туда приемные родители. Они не отказывались от детей – в Америке, если ты отказываешься от усыновленного ребенка, ты должен платить алименты. Если ребенок инвалид – будешь платить пожизненно. Суммы серьезные – например, в Калифорнии алименты составляют половину дохода родителей. Чтобы этого не делать, выгоднее платить деньги таким ранчо. Заправляет ранчо сердобольная тетя, которая всех устраивает, дети живут коммуной, вместе моются, вместе едят, вместе работают, к ним приходит учитель – один на шестьдесят человек от пяти до семнадцати лет, – что-то им там рассказывает. А хозяйка получает за это ежемесячно три тысячи долларов. Раньше родители платили за содержание детей четыре тысячи, но после кризиса она снизила ставку. И большая часть этих детей – наши, русские, которых когда-то увезли американцы.

Есть и другая история. Сейчас в Россию массово поехали дети, которые выросли в Америке. У нас уже полтора десятка таких. Они достигли возраста восемнадцати или двадцати лет, и приемные родители им сказали:

– Мы с тобой тут намучились, вырастили тебя – ну и хватит. Перед тобой все дороги открыты, иди на все четыре стороны.

Так случилось, например, с девочкой Валей, которую забрали из псковского дома ребенка. Девочка выросла в Америке и стала никому не нужна. Приехала в Россию. Ей двадцать лет, а она бомж. У нее есть американские родители, она не сирота. Но ей негде жить. Пока она остановилась у троюродной сестры.

Похожая история произошла с мальчиком Иваном, приехавшим в Петрозаводск. Американский папа выдал ему его российский паспорт и билет в один конец, говорит: «Съезди на родину, сынок». Он съездил, захотел вернуться – а его обратно не пускают. Еще один мальчик, Артём из Чебоксар, вернулся сам. Три года назад он написал мне на сайте и оставил видеообращение. Рассказал, что находится в закрытом социальном приюте, куда его сдали практически сразу после усыновления, и что хочет вернуться в Россию. Два года мы совместно с консульством занимались решением этого вопроса, и наконец Артём смог вернуться в Чувашию. И таких детей достаточно много.

К сожалению, я сейчас все чаще и чаще получаю не особо хорошие вести о наших детях в Америке. И это грустно. Потому что иначе мы могли бы по-другому относиться к усыновлению американскими родителями. У нас же нет подобных претензий, например, к Франции, Германии, Италии. А в США двадцать один ребенок был убит приемными родителями, и это только доказанные, известные нам случаи. Причем американские правозащитники, с которыми мы плотно сотрудничаем, говорят, что таких случаев гораздо больше.

В феврале 2013 года много говорили о деле Максима Кузьмина. Меня тогда критиковали за то, что я якобы нашел его маму, Юлю. Никого я не искал – мама Юля в Псковской области нашлась сама, когда узнала из новостей, что один из двоих ее детей, которых усыновили американцы из Техаса, трагически погиб. Фактически это было убийство. Сами посудите: маленьких детей, двух и трех лет, оставляют на заднем дворе дома одних, без присмотра. Мать потом написала в объяснении шерифу, что у нее был, прошу прощения, приступ диареи, поэтому она бросила двоих детей во дворе и ушла в дом. Но я сам в Америке видел, как службы защиты детей поступают с родителями, оставляющими ребенка одного даже во дворе дома. Ты не имеешь права оставлять ребенка одного, пока ему не исполнилось четырнадцать, а до восьми лет нельзя оставлять даже просто без присмотра, постоянно нужно быть рядом. А тут двух– и трехлетка! По большому счету этих людей должны были лишить права опеки.