Лицо Шустова исказилось от непонятной мне эмоции. За долю секунды он оказался рядом, еще мгновение смотрел мне в глаза, чертыхнулся чуть слышно, и… прижал меня к себе – сильно и одновременно нежно.

Знакомый запах, тепло сильного тела, бешеный стук его сердца, руки на моей талии… В области солнечного сплетения стало жарко, и дышать было нечем. Слезы душили меня, ноги едва держали. Я вцепилась в его куртку с такой силой, будто от этого зависела моя жизнь. Вот же, блин! Так оно и было! Руки Дани, тёплые и уютные, крепко и уверенно держали меня.

– Эля, Эля… – голос как бархат… В его исполнении мое имя прозвучало неожиданно нежно. – Всё позади, не надо… Не надо… Мала́я, всё хорошо, слышишь?

Не знаю, сколько мы стояли вот так, но всё это время он терпеливо обнимал меня и шептал какие-то глупости о том, что я в безопасности.

Наконец мои всхлипы стали тише, я попыталась отстраниться, и он тут же отпустил меня.

– Пойдем домой, – сказал тихо и как будто заботливо.

Я кивнула, пряча от него заплаканное лицо. Ноги гудели, голова была тяжелая, в висках стучало. Какое-то время Даня внимательно наблюдал, как я с трудом иду, а потом вдруг подхватил меня на руки и быстро пошел в сторону гаражей.

– Пусти сейчас же! Что ты делаешь? – у меня вдруг прорезался голос от стеснения и неловкости. Еще бы! Во-первых, его лицо оказалось так близко, что я чувствовала горячее дыхание на своей щеке, а во-вторых, его рука была у меня под юбкой!

Я попыталась вывернуться и со всей силы уперлась обеими руками в его грудь. Даня остановился и посмотрел на меня.

– Сбежавший урод наверняка уже позвал кого-то из своих дружков, думаю, они придут сюда. Ты едва на ногах стоишь, такими темпами далеко мы не уйдем. Остается только это, – он указал подбородком на меня. – Но если ты настаиваешь…

– Не, не, не! – затараторила я. – Давай уйдем уже отсюда скорее!

– Окей, – в голосе мелькнула улыбка, и Даня снова начал движение. – Мала́я, ты могла бы перестать упираться в меня с такой силой? Я и так с трудом держу тебя.

Я послушно расслабила руки и, не зная, куда их еще деть, обняла его за шею. Даня вдруг вздрогнул, но тут же высказался в свойственной себе манере:

– Так гораздо лучше! Какая же ты всё-таки тяжелая!

Наверное, мне просто показалось.

– Тяжелая – не неси! – вот опять он намекает на то, что я толстая, зачем тогда норовит возить и носить меня?

– Хорошо, еще немного понесу и брошу.

Этот парень… Я не удержалась и стукнула его по плечу. Даня картинно вскрикнул и засмеялся. Невольно я ответила на его смех улыбкой. Потрясение последних минут потихоньку отступало в объятиях того, кого я так сильно ненавижу. За такое его благородство объявляю временную амнистию!

Сразу за гаражами была довольно людная улица. Вот и сейчас здесь гуляло много народа.

Почувствовав, что я начала ерзать от неловкости на его руках, Даня аккуратно поставил меня на землю.

– Попробуешь сама идти? Можно не спешить, здесь мы вполне сойдем за парочку, прогуливающуюся перед сном.

– Шустов, сейчас как дам! – я даже занесла руку, чтобы что-то там «дать», но искренняя улыбка этого парня совершенно обезоружила меня. Я быстренько опустила руку и спрятала ее за спину. – Ты хоть представляешь, где мы, и как нам попасть домой?

– Конечно, через пятнадцать минут ты уже будешь на месте, – на этих словах он открыл пассажирскую дверцу тонированного «мерседеса» представительского класса.

Мои глаза округлились.

– Шустов, ты что, кого-то убил или ограбил?!

Даня хохотнул, явно забавляясь моей реакцией:

– Нет, Данилова. Это машина моего отца, хотя… твой вариант звучит куда как круче. Запомню, буду девушек соблазнять подобной ерундой.