— Давай помогу, — Тася аккуратно перешагивает через ножку стола, забирает у меня штопор и полотенце. Промокает им ссадины.

— Ну я же просил, — раздражённо закатываю глаза. — Не заходи сюда.

— Это же случилось из-за меня, — становится очень серьёзной. — Я должна была увидеть, — аккуратно переступая с ноги на ногу, крутится на месте, рассматривая бардак.

— Увидела? Пойдём отсюда, — подталкиваю её в спину.

Сыр, ветчину, фрукты приходится резать на письменном столе. Расставляем тарелки на покрывало, разливаю вино по кружкам. Садимся друг напротив друга и ударяемся керамическими бортами.

— За что пьём? — тихо спрашивает Тая.

— Не знаю… — немного теряюсь и прохожусь ладонью по коротко стриженному затылку. — Я не силён в свиданиях. За тебя? Точнее за то, что пришла.

— Ты не сможешь…

— Просто пей, — прошу её.

Она смеётся и прижимается губами к краю кружки. Делает всего один маленький глоток, тянется к тонкому ломтику сыра. Отбираю, заворачиваю в него виноградину и возвращаю.

— Мм, вкусно, — жуёт она и жмурится, как настоящая кошка.

— Иди ко мне, — отодвигаю от себя тарелки, освобождая для Таси место.

Перебирается, садится ко мне спиной. Обнимаю, двигаю ближе и прижимаюсь губами к щеке. Соскальзываю к уху, целую.

— Где ты живёшь сейчас, Тась? Одна? — трусь носом о её волосы.

— Да. Квартиру снимаю, — заводит руку мне на шею, случайно царапая её ногтями. Всё тело тут же сокращается и покрывается мурашками. Чертовски приятно.

Она медленно гладит меня подушечками пальцев, а я закрываю глаза и принимаю всё, от чего давно отвык, буквально заставляя себя сидеть на месте. Тася разворачивается, садится, подогнув под себя ноги.

— Тебе неприятно то, что я делаю? — совершенно искренне волнуется.

— С чего ты взяла?

— Напрягся весь. У тебя даже глаза потемнели.

Беру её руку, расправляю ладонь и сам прижимаюсь к ней щекой, выискивая внутри себя подходящие слова. Как бы так объяснить, чтобы ничего не объяснять?

— Давно не было, — так себе набор букв, но ничего другого в мою больную голову не пришло.

— Девушки? — удивляется Тася.

— Чувств к девушке. Без чувств не торкает, — усмехаюсь. — Только физика, без внутренней наполненности. Когда долго живёшь с ощущением пустоты внутри, принимать что-то в себя очень трудно. Это знаешь… сейчас… — подбираю максимально правильный пример. — Когда человек очень долго не ест, его организм, несмотря на голод, сразу не готов принимать в себя пищу, какой бы вкусной она ни была. Ему дают воду, а уже потом что-то другое. Вот у меня также, только с твоими прикосновениями. Я долго «не ел», а мне сразу подали самое желанное блюдо, от которого невозможно отказаться. Просто потерпи меня немного таким. Ладно?

— Я поняла, — улыбается Тася. Приподнимается, обнимает. — Можно ещё спрошу?

— Спроси, — легко касаюсь её губ своими.

— Как давно ты на «диете»? — отвечает мне таким же лёгким поцелуем.

— Пять лет.

Считает, загибая пальчики. Её глаза неожиданно распахиваются, зрачок от удивления становится шире.

— Не комментируй, ладно? — прошу её. — Сегодня больше не будет откровений. Я хочу спокойный вечер с тобой.

Она снова садится между моих ног, дотягивается до кружки с вином. Мы молча пьём, медленно целуемся. Перебираемся на диван. Мне сейчас даже секса не хочется. Хочется просто быть с ней. Ложусь на спину, укладываю Кошку головой к себе на плечо. Она водит по моей футболке пальцем, легко касается лица и целует губы. Сама. Это пронизывает насквозь сначала током, а следом растекается жаром в районе солнечного сплетения.

Между нами страх, недосказанность, масса проблем, но в нашем «сейчас» нам обоим хорошо. Нас тянет друг к другу. Ей нравится, как я её целую, а я пытаюсь не дёргаться, когда она в очередной раз проводит пальцами по волосам или щеке.