Боже, куда я попала?

В доме бардак. В просторном холле на полу валяются жестяные банки, стеклянные бутылки. Разлит алкоголь, и его резкий запах раздражает ноздри. Прижав сумку к себе, осторожно поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Колени подгибаются, лёгкие горят, а сердце уже устало работать на высоких оборотах. Ему больно, оно плачет, а я нет. Иду, потому что завтра после университета я посплю пару часов и поеду к сыну.

Нахожу указанную охраной комнату. Стучу. Никто не отзывается. Стучу громче. Дверь резко распахивается. Передо мной пьяно покачивается мужчина с небольшим животиком, залысинами на висках, в расстёгнутой рубашке, перекошенном галстуке и штанах без ремня.

— Заходи, — кивает, и его ведёт в ту сторону, куда двигается голова.

Сжимаясь ещё сильнее, перешагиваю порог чужой спальни. Здесь тоже хаос. Перевёрнута постель и вверх дном валяется низкий столик со столешницей из матового стекла. Красиво. Было.

А в мыслях совсем другой стол. И мужчина другой.

«Не ходи туда, Тася. Тебя там сломают»

Илья так пытался меня отстоять, будто я для него самый близкий человек. От этого становится ещё хуже.

Клиент всовывает мне в руку бокал с алкоголем.

— Пей, — пьяно приказывает и внимательно следит за тем, как я подношу бокал к губам и делаю маленький глоток, тут же обжигая язык высоким градусом. — До дна, — подходит и ударяется бутылкой о край.

Сам пьёт из горла, роняет её на пол и тянется ко мне пальцами. С трудом заставляю себя стоять на месте, пока он, вдавливаясь в кожу, ведёт по открытой зоне декольте в ложбинку груди. Хватает её ладонью, сминает. Прикусываю язык, чтобы не застонать от боли.

— Шикарная. Люблю упругие сиськи. У Леона всегда были лучшие тёлочки. Тебя я раньше не видел. Новенькая? — покачиваясь, пытается подобрать бутылку с алкоголем.

— Да, — отвечаю тихо, но выходит жалко и уязвимо.

Мне противно и страшно. Я всеми силами стараюсь перебороть это в себе.

Клиент переключает свой интерес на алкоголь. Садится на край кровати, опять роняет бутылку.

— А у меня праздник сегодня. Мы с сыном отмечаем, — смеётся он. — Я с женой развёлся. Двадцать пять лет с этой стервой прожил. А теперь свобода-а-а, — раскинув руки, падает спиной в хаос на кровати.

— Поздравляю, — стою на месте, не решаясь подойти ближе, да он и не просит. Лежит, пялится в потолок.

— Знаешь, как тебе повезло, — продолжает важно вещать из горы подушек и скомканного одеяла. — Будешь трахать самого заместителя прокурора.

Понятно, почему Илья не смог договориться. Здесь дело не в деньгах, а в очень нужных Леону связях.

О том, что они есть у него везде, я узнала ещё в тот день, когда попыталась обратиться в полицию. Умоляла о помощи, кричала, стучалась в двери начальства, объясняла, что у меня забрали ребёнка. А меня — в самый настоящий бордель!

Туда за мной приезжал сам Леон, пожав руки чуть ли не всему отделению.

— Принеси мне вискарь. Там где-то, — клиент абстрактно взмахивает рукой и роняет её себе на живот.

Иду искать, аккуратно переступая через разбросанные по полу вещи. Музыка с улицы сюда не добивает, приходится слушать тяжёлое сопение «важного» человека.

Нахожу бутылку, несу ему. Мужчина ловит меня за запястье и резко дёргает на себя. Теряя равновесие, лечу на кровать и шлёпаю ладонью по его голой груди с редкими колечками чёрных волосков. Отдёргиваю. Меня резко начинает тошнить, очень хочется рвануть в ванную, помыть руки с мылом.

Как я буду сейчас делать всё остальное? Но больше ничего не происходит. Клиент меня не трогает. Пьёт из горла и пялится в потолок. Мы молчим вечность по моим подсчётам.