– Ты не поедешь к ней, забудь об этом.

– Я в любом случае должен поговорить с ней.

– Ты сам сказал, что ничего не сможешь ей дать в таком состоянии. Найди самого себя и тогда иди к ней.

– Сколько на это потребуется времени? В то время как я расставлю по местам собственную жизнь, она уже может быть не одна.

– Хотя бы разберись с командой.

– Уже разобрался. Я в ней.

– Скоро игра?

– Через пару недель. Тренер сказал, что это мой единственный шанс показать себя в деле.

– Он поставил тебя в основной состав?

– Да. Либо приношу очки, либо нахрен. Говорит, мастерство не растеряешь.

– Согласен.

– Она нужна мне.

– Я уже понял, повторять не надо.

– Нет. Она нужна мне там. На игре. Приведите её любой ценой. Она обещала.

– Что обещала?

– Обещала быть на каждой игре. Это первая важная, она должна там быть.

– Она устроилась на официальную работу, если будет выходной.

– На работу? Куда?

– В издательство, потом скину.

– Плевать, закинешь её на плечо, как делал это с Лизи и принесёшь. Любой ценой, Картер.

– Успокойся, – посмеивается Джаред, – постараюсь.

– Не пойдёт. Дай слово, а лучше обещание.

– Обещание? – продолжает смеяться он.

– Да, и именно то, что даёшь Лизи, это как оберег на выполнение. Всё, что связано с ней – для тебя святое, значит, обещание будет святым.

– Хрен с тобой, – выдыхает он.

– Говори, Картер.

– Твою мать, обещаю, – гогочет он, – как будто в прошлое вернулся.

– Теперь принимаю. Не делай вид, что она не просит его сейчас.

– Она редко их просит.

– Потому что делает это только в случае важности.

Между нами снова повисает молчание и ни я, ни Джаред не торопимся завести разговор. Мы оба смотрим вдаль. Город медленно начинает погружаться в вечер, а небо приобретает лиловый оттенок, и я вспоминаю, что он вырвался от семьи, приехав ко мне ради разговора. Для меня это много значит, но собственная семья всегда должна быть важнее, а у Джареда она уже есть.

– Спасибо, – выдыхаю я, выпрямляя спину.

– За что?

– За то, что приехал. Вышло дерьмово, и я должен извиниться перед Лизи.

Джаред кивает и вытаскает из кармана джинс мобильник, который тут же прислоняет к уху.

– Вы где? – на губах брата играет улыбка, пока он слушает жену, а глаза начинают блестеть, и я счастлив за него, – хорошо, скоро будем. Люблю тебя.

Ещё секунду он держит телефон у уха, после чего убирает его назад в штаны и смотрит на меня.

– Что?

– Люблю тебя? – смеюсь я.

– Да, я люблю свою жену и всегда ей об этом говорю, попробуй сказать мне что-то и у тебя совершенно случайно сломается черепная коробка.

– Когда ты успел стать таким милым?

– Ты сам знаешь, – кивает он, – поехали, извинишься лично, ужин почти готов.

– Я лучше домой.

– Что за нахрен? Ты теперь будешь обходить наш дом стороной?

– Я не обхожу ваш дом стороной.

– Пошли, – машет рукой Джаред, выбиваясь вперёд.

Что ж, разговаривая по телефону, он выглядит так, словно четыре года влюблённый придурок, хотя, на самом деле так и есть, а сейчас он бежит вперёд, будто на пожар, но и тут я его понимаю. Думаю, что и сам не против бежать в такой дом. Кто вообще откажется от такого? Разве только полный кретин.

Иногда я пугаюсь из-за того, как быстро летит время. Те времена, когда я только поступил в университет – давно за спиной. Мы взрослые, конечно, не такие, чтобы песок сыпался из задницы, но подростковая и студенческая жизнь за плечами. Порой, я так хочу вернуться в то беззаботное время. И выбирая между школой и университетом, я бы однозначно выбрал университет, хотя и школьные годы манят. Тогда я и не подозревал, что в мою жизнь легко внедрится вихрь с именем Алекс. Этот ураган снёс мою голову на последующие восемь лет. И я согласен на все остальные года, которые предоставит судьба. Я должен найти себя ради неё. Другого выхода нет. Как говорил Джаред: «Она всегда принадлежала мне, и будет принадлежать только мне». В моём случае, эти слова можно посвятить Алекс.