Вадим. Да и песни глупые, политические. Тебе надоело, наверно… А лирику я всю перезабыл.

Марина. Ну хоть одну! Зря я, что ли, гитару тащила?

Вадим. Ла-адно. Самую дебильную, чтобы тебе больше слушать не захотелось. (Начинает играть, потом поет.)

Появляется Теплицын.

Теплицын. Ну зачем так рычать, господи? Голова же раскалывается!..

Марина. Ой, это он… Теплицын…

Вадим (встает). Здравствуйте, Федот Мартемьянович! Я вас сразу узнал?

Теплицын (морщась, потирая виски). Неужто сразу? Вы читали мои книги?

Вадим. Н-нет… но по телику часто вас видел.

Теплицын (садится). М-м, ясно… А песня, кстати, хорошая: глупая, но честная. Именно об этом мечтает подавляющая часть россиян. Даже поговорка появилась: «В депутаты пойду – хоть наемся вкусно». Мда, что-то страшное происходит с народом. Переходный период… Вот я, молодые люди, я столько перестрадал за свою жизнь, столько видел… Вы, наверное, хоть вкратце знаете мою биографию. Меня считают мудрым, честным человеком, великим русским писателем. От меня ждут слова…

Марина (Вадиму). Затянулась песенка…

Теплицын. А что могу я сказать? Я старый, я очень старый и больной человек… Ох! (Трет виски.) Как же болит голова!

Марина. Выпейте, Федот Мартемьянович, рюмочку – поможет.

Теплицын. Стар я для водки и все-таки выпью. Вы, надеюсь, меня не бросите?

Вадим. Если можно, то выпьем, конечно.

Марина наполняет три рюмки.

Теплицын. Две недели я шел пешком из Костромы сюда. Я смотрел. Я говорил с людьми. Я сегодня говорил с президентом. И что? Я ни чего не понимаю, я ничего не могу сказать…

Вадим. Скоро, наверное, все будет ясно.

Теплицын (берет рюмку, мотает головой). Нет. Узелок затянется еще туже.

Пауза.

Вадим. Давайте выпьем!

Теплицын. Да, да, надо пить.

Пьют.

Вадим. А я, Федот Мартемьянович, вообще против государства. Любое государство – это орудие угнетения. Одни слои неизбежно угнетают другие. Я вот – анархист.

Теплицын. А я – монархист. Я за хорошего, за доброго царя-батюшку. Нам нужен царь, именно – батюшка! Россия не может существовать без монархии. В ней традиции, вера, надежда… Я долго сидел в архивах и понял…

Вадим. Глупости. Что, по-вашему, Петр Первый, Николай Первый, Иван Грозный хорошие, что ли, были цари? Да кровопийцы! А либералов этих, типа Петра Третьего или там Александра Второго, быстро пришивали. Нет, монархия – это не выход.

Теплицын (ломая руки). Так что же делать? Народу трудно, плохо ему! Вот вы, анархист, скажите… Что, по-вашему, делать?

Вадим. Да ничего. Просто надо все бросить, пусть оно развивается как хочет. А рухнет – взять палки и идти в тайгу на охоту…

Теплицын. Не то! (Вскакивает.) Не то! Я не хочу!.. (Пристально смотрит на Вадима.) Вот из-за вас таких всё и случается. «Нам все равно! Нам все равно!» А миллионы невинных в ГУЛАГ идут! По чьей-то прихоти (бросает взгляд на Марину) гибнут в Чечне!..

Вадим. Иди спать, а! Видишь, я тут с девушкой общаюсь с люби мой…

Пауза.

Теплицын. Простите! (Быстро уходит в заднюю комнату.)

Марина. Круто ты его, Вадька! Это же сам Теплицын, лауреат…

Вадим. Плевать, Марин. Надоел… Знаешь, я приехал к тебе, я хочу на тебя смотреть и голос твой слушать, а не его чертыхания. Марин