- Хочешь, чтобы в моем бизнесе был бардак? – он интересуется как-то насмешливо-устало.

Выдыхаю.

- Да нет же! Марья здесь не бывает… почти. Но больше она тут не появится точно! Просто так сложились обстоятельства.

Мужчина делает шаг вперед.

- Мне придется сделать разбор полетов, - твердо говорит он, - дело тут не в твоей дочке. Но я обещаю сильно не зверствовать. Остальные нюансы обговорим потом.

- Значит…

- Значит, по рукам.

Вдох-выдох, я жму теплую сухую ладонь. Хочется задержать прикосновение и погреться об него. Бред. Впрочем, руки у меня реально ледяные. Зато появился конкретный шанс исправить ошибку. Боже… На самом деле, уничтоженные купюры – песчинка на фоне всего, что лежит между нами. Разрываю рукопожатие. Максим жестом приглашает меня пройти вперед.

Двигаемся через узкий проход для сотрудников к просторному светлому холлу. Он имеет форму вытянутого горизонтально овала, если смотреть от парадной двери. Впереди роскошная светлая рецепция, девочки с улыбками. Направо лифты, налево служебный вход. Рядом с ним кабинет управляющей, будь он неладен. В остальном пространство занято бежевыми кожаными диванами для гостей, столиками. Есть детская зона. Вот только она совсем не для ребят сотрудников.

- Дядя Макс! – к нам подлетает вихрь с рыжеватыми кудряшками.

Моя дочь знает Максима. Она была со мной в гостях у будущего мужа моей сестры. У Романа огромный особняк. Так мы все перезнакомились…

- Привет, Марья! – мужчина, не смущаясь, громко отвечает и улыбается.

За Марьяшкой во время наших с Максом «переговоров» смотрела горничная. Ох, не знаю, что сказать дочке. Дома, конечно, проведем с ней беседу. А так мне даже ругать ее не хочется. Ребенок не виноват, что ему пришлось болтаться. Сейчас же она радостно прибежала к мужчине, который играл с ней и племяшкой весь тот день.

Они резались в приставку, а еще дочка нашего нового родственника подарила Марье куклу. Я была против, так как невежливо брать подарки у малышей без инициативы родителей. Но Максим встал на сторону девочек, пообещал если что уладить проблемы с братом-миллиардером. Это было так забавно, даже я, вспоминая, не сдерживаю глупой улыбки. А уж для Марьяшки тот день стал праздником. И в этом есть заслуга Макса… Боже, какой полярно разной может быть личность одного мужчины! Светский лев, уверенный в себе бизнесмен и отчасти циник. И в то же время очень добрый к детям человек.

Дочка останавливается в двух шагах от Макса, застеснявшись. Тот протягивает ей ладонь, они смешно жмут руки. Смотрю на его лицо, из него впервые ушло напряжение.

- Как дела, принцесса?

Марья теряет улыбку.

- Я не пошла сегодня в лагерь, и мы с Юркой нашкодили. Его бабушка плакала.

- Куда не пошла? – Макс поворачивается ко мне.

Вздыхаю.

- В летний дневной лагерь при школе. Из-за чего, собственно, она и была здесь. Максим, я очень виновата…

- Таня.

Шарапов морщится, о чем-то еще переговаривается с Марьяшкой. Та сияет и с удовольствием делится своими детскими делами. Да, этот мужчина очень обаятельный, не зря же я потеряла голову.

А впрочем, зря. Хотя у меня теперь есть самый лучший на свете сынок. Из размышлений меня вырывает звучный женский голос.

- Макс, я только что приехала!

От кабинета к нам движется управляющая отелем. Высокая фигуристая дама с высветленным каре. Хоть мы подруги, я не знаю точно, сколько ей лет. Под сорок. В Питере я вела лечение ее отца. Так мы и подружились.

- Здравствуй, Майя, - откликается хозяин отеля.

Его тон я бы назвала нейтрально-дружелюбным, как и выражение лица. А вот приятельницу я никогда такой не видела. И дело не в ее сверкающей улыбке – такую она дарит всем важным клиентам и партнерам. Нет, сейчас Майка просто светится изнутри.