– Чем же она была так хороша? Всего лишь красива лицом?

– С лица воды не пить – народная мудрость. Если придираться, то у Лины были некрасивые уши. Просто бублики какие-то, а не уши! И морщинки имелись. И видно было, что зубы вставные. Но никто не мог с ней сравниться! Я как-то приехал утром. Нужно было кое-что передать. Час был ранний, я думал, мне не откроют. Но Лина впустила меня. Велела подождать в гостиной. Она едва встала с постели, однако за пять минут успела привести себя в порядок. Не накрасилась, но причесалась, уложив волосы волной, надела дивное домашнее платье и туфельки на каблуках. Эта женщина никому не позволяла застать себя врасплох. Она была так хороша!

– Но пять минут ей все же требовалось для того, чтобы причепуриться?

– Иногда десять. Но тогда она еще наносила стрелки и помаду.

– Почему у вас не получилось? Из-за мамы?

– Ты прости, дочка, но я буду откровенным… Если бы Элеонора позволила, я был бы с ней. И меня не удержали бы ни жена, ни пятеро детей. Но она меня не любила.

– А кого?..

– Не знаю. Мне иногда казалось, что своего сводного брата, Сергея Отрадова. А умерла она в одиночестве. Где-то на задворках Москвы.

Катя видела, как расстроили воспоминания отца – он едва не плакал.

– А что ты про счастливый камень говорил?

– Этот камень имеет свое имя – «Слава». Мало камней приносили столько удачи своим обладателям. Если добуду, расскажу тебе его историю. А она впечатляет.

– А какое отношение все это имеет к Элеоноре?

– Самое прямое. Она унаследовала эту реликвию.

И все. Больше ничего не сказал. Просто закрыл тему.

А за Олега Катя так и не вышла. Отец снова оказался прав. Жених проявлял все больше агрессии и в конце концов накинулся с кулаками на будущего свекра, когда тот сказал, что переписал завещание и Кате с мужем ничего не достанется. Александр Глебович спустя время признался, что подливал Олегу в сок водку, чтобы спровоцировать на эмоции.

– Катенька, я заждался! – вернул ее в реальность голос жениха. – И чай стынет.

– Иду, – откликнулась она.

Через несколько секунд Катя появилась в гостиной.

– Что это на тебе? – удивился Костя.

– Шорты, – закатив глаза, ответила Катя.

Такой наряд она позволяла себе только на отдыхе. Джинсовые шорты с рваными краями никак не соответствовали возрасту. Но, когда на платье обнаружилось пятно, Катя решительно сняла его, натянула пляжную одежду, собрала волосы в хвост и стерла стрелки. Пора перестать соответствовать папиному идеалу.

– А тебе идет. Выглядишь моложе.

Катя уселась на диван и взяла чашку. Сделав глоток, она констатировала:

– Холодный.

– Я же говорил, стынет.

– Не надо было разливать. Пусть бы в чайнике оставался.

– Ты не в настроении?

Она повела бровью и крикнула горничную. Когда та прибежала, велела заварить свежего чаю и принести бутерброды.

– Ты повздорила с Симоном?

– Вчера немного поцапались, – созналась Катерина.

– Из-за чего?

«Можно сказать, из-за тебя», – мысленно ответила она жениху. Но вслух ничего не сказала. Она вообще была не расположена к беседе. И не рада тому, что он… приперся! Другого слова не подберешь.

Катя включила телевизор и стала листать каналы. Как назло, ничего интересного не показывали.

– А вот и бутерброды, – воскликнул Костя, когда в дверях появилась Лидия. Пауза сильно затянулась, и жених испытывал неловкость. – С чем они у нас?

– У нас с сыром, – сквозь зубы прорычала Катя. Она не ела колбасу, потому что не любила, а рыбу и икру из-за появившейся совсем недавно непереносимости. Раньше лопала и ничего, а теперь на горшок неслась сразу после того, как переварит. Поэтому обычно употребляла булку с маслом и сыром. И Костя, как лучший друг (пардон, жених!), должен был уже это знать. – А чай где? – спросила она у Лиды.