На первом этаже Олень увидел, что подвальная дверь теперь отсутствовала. Её сняли с петель и унесли в неизвестном направлении. Из подвала доносилась неприятная, нестройная музыка, которая теперь почти всегда звучала оттуда.

В этот момент в подъезд вошла Белка. Проходя мимо подвала, она скривила нос и презрительно бросила:

– Фу!

Оленя это короткое «Фу» неожиданно настолько сильно задело, словно это сказали обо всём его творчестве.

– Уважаемая Белка! – почти как Лев прорычал Олень. – Очень и очень некультурно так говорить!

Белка остановилась, обернулась и захлопала глазами, не понимая, чего художнику от неё надо.

– Нельзя так говорить! – сказал Олень.

– Как так? – пребывала в замешательстве Белка. – Что я такого сказала?

– Вы сказали «Фу» об этом! – указал Олень на открытый подвал. – В нашем культурном доме все уважают друг друга! И мы должны уважать крыс, ведь они уже часть нашего дома!

– Уважать крыс?! – охнула Белка. – Да за что же их уважать?!

– Потому что чужую культуру, чужие традиции надо уважать! – Оленю казалось, что он объяснял прописные истины, поэтому не мог понять, как так получилось, что Белка этого не разумела.

Впрочем, он тут же догадался. Всё просто. Белка ведь с четвёртого этажа. А там, как и на третьем, все животные обычные работяги.

– Крысы стали частью нашего дома, поэтому мы обязаны уважать их вкусы, их традиции, их культуру, их музыку. Через это мы покажем, что уважаем их. И тогда они будут уважать нас.

– Они? Уважать?! – Белка даже сделала шаг к Оленю, будто плохо расслышала. – Крысы никого не уважают! Никогда. Они даже за животных никого кроме себя не считают! Почему это я должна их уважать?

– Потому что мы живём в культурном доме! – начал злиться Олень на глупость Белки. – Потому что мы должны быть культурными и тогда все, кто хочет жить с нами, тоже будут впитывать эту культуру, будут тоже становиться культурными! Всё просто!

– Глупость какая! – фыркнула Белка. – Крысы на то и крысы, чтобы плевать на любую культуру, кроме собственной.

Олень от злости едва не швырнул свою лучшую картину о пол. Раз и навсегда он понял, что белки крайне глупы для уяснения простых истин.

Однако и сдаваться не собирался.

– Ещё раз повторяю! – с нажимом произнёс Олень. – Если хочешь, чтобы крысы уважали нас, то уважай их!

Белка настолько красноречиво поглядела на художника, словно собиралась спросить: «Дядя, ты совсем глупый?». Вслух, однако, сказала:

– Да я что, совсем не в себе, чтобы уважать крыс?! Хочешь их уважать – уважай. Только не жди от них ничего кроме презрения и гадости. Наглости и агрессии. Это же крысы, что с них взять?

– Да-а-а… Это же белки… – буркнул под нос Олень. – Что с них взять?

На том и разошлись. Белка отправилась к себе домой, а Олень пошёл вешать свою самую лучшую картину. Прошёлся по первому этажу и уже собрался подниматься на второй, когда увидел подходящее место неподалёку от спуска в подвал, как раз рядом с предыдущей самой лучшей картиной.

Олень подошёл, примерил полотно. Затем поставил его к плинтусу, собираясь забить гвоздь в стену. В этот момент его взгляд упал на соседнюю картину, которой он очень гордился, ведь изобразил на ней своего далёкого предка – великого поэта. Теперь он с негодованием обнаружил, что его знаменитому предку ручкой пририсовали усы, козлиную бородку и тыкавшийся в ухо половой орган.

– Какое бескультурье! – охнул Олень. – Это кто же мог такое сотворить?! – спросил у испоганенного предка.

Тот ему, естественно, не ответил.

***

Кабан, как всегда, с утра хорошенько выспался. Он вообще не позволял себе подниматься раньше, чем надоедало лежать. Иногда это затягивалось даже до обеда, но Кабан считал это нормой, ибо работа у него сложная и ответственная, поэтому спать надо вдосталь. После завтрака он включил компьютер, запустил калькулятор. Затем умножил восемнадцать на тридцать шесть. От получившегося значения вычел сорок восемь. Получилось ровно шестьсот. Довольный полученным результатом, Кабан откинулся на спинку стула. Внезапно осознал, что сильно утомился. Потрудился он замечательно, пора и отдохнуть. Лучшим отдыхом Кабан считал прогулку вокруг дома, поэтому на неё и отправился.