Неженатый Давид ещё и сально шутил с официантками, да и смотрел тоже неприятно, слишком уж оценивающе. Вообще сомнительная личность: из тех, у кого принципов нет и кто удавится за свою выгоду и по чьей угодно голове пойдёт.

И угораздило же меня в последний день, когда репортаж уже был готов, предупредить о нём Литвинова… Ещё и пригрозила, что если не исправит ситуацию, то о ней узнают не только на моём экзамене и не только на сайте универа повесят инфу. Сказала, что с проверками нагрянуть должны и до полиции дойти может, не говоря уж о закрытии ресторана…

Дура!

Вот и последствия. Теперь никакого репортажа, а Литвинов живёт и процветает дальше со своими махинациями, потому что мне было велено его забыть. И я, чёрт возьми, действительно ведь боюсь. Сдаюсь… Не могу я здесь бороться, мне это дуло пистолета до сих пор иногда мерещится. Как и прожигающие чёрные глаза.

*****

Захожу в аудиторию, мысленно подбирая слова для Игоря Андреевича, чья пара у нас первая. На прошлой он спросил меня про репортаж, а я попросила ещё немного времени. Ответом было такое пренебрежительное «ясно», что до сих пор не по себе.

Но увы, собраться и сделать качественный новый пока не могу. Перепробовала кучу вариантов – всё не то.

Проходя к своей парте и здороваясь с ребятами, машинально бросаю взгляд на Вову… И застываю. Обычно он сидит один, но сегодня нет.

Сегодня с ним тот самый парень из подворотни, которую теперь обхожу всеми возможными путями.

Меня напрочь вышибает. Умом понимаю, что надо дальше идти и садиться с Кирой, которая меня уже заметила. Но как застываю и, не моргая, смотрю на того парня.

У меня ведь не галлюцинации?..

– У нас новенький, да, – беспечно сообщает Кира, видимо, перехватив мой взгляд в его сторону. – Хотя оказывается, не такой уж новенький, просто на заочном учился, а сейчас на очное перешёл.

– Антон зовут. По факту могу считаться новеньким, – представляется сомнительный тип, ещё недавно угрожавший мне пистолетом.

И да, при этом смотрит на меня… Уж не знаю, что это за странное давящее выражение в чёрных глазах сейчас, но чутьё подсказывает: узнал. Да и как иначе? Даже месяца не прошло после того откровенно шокирующего события.

Хотя, возможно, для этого мудака настолько естественно вот так угрожать девушкам ради интересов других ублюдков; что для него это было обыденным событием. И как вообще этот Антон мог оказаться моим однокурсником?!

В приличные универы теперь берут бандюганов, носящих оружие? Интересно, пистолет у этого мудака и сейчас с собой?

Не знаю, какими сверхъестественными усилиями я всё же отвисаю и просто иду к своей парте, никак не комментируя всё мне сказанное. Сажусь, получается, спиной к Антону…

И увы, напрягаюсь от этого каждой клеточкой. Ещё и настраиваюсь исключительно на него, всё остальное воспринимая как белый шум. Не то чтобы на полном серьёзе допускаю, что Антон сейчас при всех вытащит пистолет и всё-таки пристрелит меня, но иначе всё равно просто не могу. Аж колотит внутри, и Кире односложно отвечаю невпопад.

Не слышу её. Слышу лишь разговор Вовы с Антоном.

– Так откуда у тебя эти шрамы на лице?

– Да девчонка одна оставила, – довольно громко отвечает бандюган. Леденею. Он же не собирается… – В порыве страсти, – добавляет, хмыкнув.

Затылком чувствую, что в этот момент Антон бросает на меня взгляд. Ещё сильнее напрягаюсь всем телом. Этот мудак понял, что я их слышу?..

– Эээ, на лице? – недоумевает Вова.

– Такая она, да, – явно ухмыляется Антон. – Дикарка.

Вспыхиваю. Бесит одна только мысль, что этот мудак может не просто так отвечать, на ходу придумывая, а вполне себе про меня говорить. Как бы соотносить меня с ним в той, выдуманной ситуации… Про страсть.