– Разоблачения бывают разными, как все мы знаем, – начинаю, игнорируя мгновенно ускорившееся сердцебиение. – Включая и саморазоблачение. Сегодня я представлю такой формат, потому что то, о чём я буду вести речь, слишком личное и даже неловкое для меня.

Кто-то перешёптывается, Антон качает головой, но меня уже не остановить. Говорю всё более уверенно, видео включаю. Это как исповедь получается. Давно наболевшая, отчаянная…

Взгляд только на Антоне – его хмурое выражение придаёт уверенности. За всю эту неделю я уже настолько привыкла к этому опасному и выбивающемуся из группы парню, что нисколько не боюсь. И даже мои следы – шрамы на его скуле – не напоминают о том ужасном дне, когда я думала, что с жизнью распрощаться могу. Наоборот, сейчас они показывают мне, что я способна дать отпор даже в таких страшных ситуациях. Я способна постоять за себя, а потому сейчас не станет исключением.

Да, я чувствую взгляд Вовы. Да, не могу смотреть в ответ. Но я справлюсь хотя бы с тем, чтобы достойно представлять свой «репортаж» – уверенно, не сбиваясь и наверняка даже не краснея.

За эту неделю я несколько раз переговаривалась с Вовой и с Ниной тоже – они постоянно тёрлись рядом, и я довольствовалась тем, что заводила общую тему, как бы обращаясь к старосте. Мельников тоже отвечал.

Иногда даже вмешивался Антон – я так понимаю, из других парней в группе Вова именно его считает другом. Неожиданно, конечно, учитывая, что учившийся на заочке бандюган только недавно влился в коллектив. Но я даже не против: его вмешательство в наши разговоры даже как-то разряжало обстановку. То очень вовремя шутил, заставляя меня смеяться и почти забыть, как Нина легко и почти привычным жестом касалась плеча Вовы. То Антон отвечал мне на вопрос за этих двоих, когда они меня как будто даже не слышали и заставляли этим чувствовать себя идиоткой. То просто поддерживал тему, которая грозила быть свёрнутой из-за односложных ответов Вовы.

Точно знаю, что переживала бы по поводу этого всего больше, если бы не ушла в учёбу с головой. И если бы… не Антон.

Хотя он очевидно лишь развлекается за счёт моей влюблённости. Других причин его поведению подобрать не могу – да и зачем? Рано или поздно ему надоест, а пока… Пока мне это на пользу. Как и само его присутствие.

– Так, всё, хватит, – резко перебивает меня Игорь Андреевич. – Я устал выслушивать эти сопли в надежде, что пойдёт что-то более интересное. Дальше в том же духе?

Кровь мгновенно подступает к лицу. Губы перестают слушаться… Не могу ничего ответить преподавателю – переполняет стыд. Еле стою на подкосившихся ногах, слыша только шум в собственных ушах и мечтая просто исчезнуть. Значит, я только опозорилась?

Дурацкая была идея! Задыхаюсь, а к горлу подступает ком. А я-то думала, что держалась уверенно.

– Вообще-то, саморазоблачение – интересный метод, вполне себе скандальный и откликается обычно у многих, – неожиданно вмешивается Антон, ещё и подгоняя своё заступничество под критерии Игоря Андреевича. – Оригинальный подход всегда оценивается более въедливо, но…

– Не припомню, чтобы спрашивал ваше мнение, – резко перебивает его преподаватель.

– Ведёте себя непедагогично, – жёстко парирует Антон, которого вряд ли вообще возможно остановить.

Ловлю его взгляд и качаю головой, умоляя не злить Игоря Андреевича ещё больше. Это прежде всего меня в ещё более унизительное положение ставит, а не спасает ситуацию.

Но внезапная поддержка Антона, видимо, вдохновляет и Дашу заступиться за меня. Она успевает раньше, чем препод бы отреагировал на выпад в его сторону: