Докричаться до своих Полине удалось не сразу – в каменных джунглях центральной части города есть немало «мертвых зон» с очень плохим приемом сигнала, между тем репитерами оснащена лишь малая часть носимых «грузчицких» радиостанций. Наконец машина нашлась у Макдоналдса, что на углу Рубинштейна и Невского, и Ольховская чуть ли не бегом подорвалась туда: оперативный транспорт он ведь как автобус – ждать не будет.

Когда запыхавшаяся Полина добежала до своих, оба «семь-три-пятых» «грузчика» сидели в салоне. Бригадир пояснил, что на Невском Жорик совершил посадочку в троллейбус и теперь первым номером его потянула смена Эдика Картина. Пашка завел мотор, присмотрел удобную лазейку и в нарушение правил залихватски вырулил налево, воткнувшись в плотный поток машин, двигавшихся в сторону Невы. По достоинству оценив столь нахальный финт, возмущенный гаишник едва не проглотил свой свисток и отчаянно замахал полосатой палочкой. Козырев вильнул в его сторону, небрежно засветил спецталон и излишне самоуверенно проскочил под желтый, чудом не поцеловав стартанувший секундой раньше ниссан, из которого до «грузчиков» донесся поток отборной брани.

– Але, ямщик, ты это, лошадей не гони, – неодобрительно крякнул сидящий «на первой парте» бригадир. – Расшибешь нас как бог черепаху.

– Так вон он, троллейбус, уже к «Елисеевскому» подъезжает. Оттуда уже ни фига не видно.

– Да хрен с ним, с объектом-то! – Ты нас чуть не расшиб. Об ниссана. Причем прямо на глазах доблестного гиббона[7]. Оно, конечно, с непроверяйкой на дорогах ты герой, но зачем стулья, в смысле машины, ломать?

– А… Да я, честно говоря, не заметил.

– Кого? – поинтересовался с заднего сиденья Лямка. – ниссана или гаишника?

– Да обоих.

– Во-во. Помнится похожий случАй был у нас с Антохой Гурьевым, – тут же откликнулся Нестеров. – Короче: ночь, дождь, машин на дорогах почти нет, перекресток на Мориса Тореза. Объект на желтый проскочил, а мы малехо выждали и подорвались за ним на помидор. Через какое-то время, гля, мать моя женщина, нагоняют с мигалками и в матюгальник по-доброму так: «водитель номер такой-то, остановитесь». Ну, делать нечего, прижимаемся, потому как могут и пострелять, с них станется. Подходят два зайца, радостные такие, оба с «калашами», от возбуждения и предчувствия больших бабок пальцы на курках так и пляшут. Антоха им в форточку спецталон показывает. Те, ясен пень, расстраиваются и мрачно так: «Что ж вы, господа хорошие, творите – мы ж за вами уже почитай километра два гонимся». Гурьев им отвечает, мол, извините, мужики, не заметил. И тогда их старший выдает офигительный по своему внутреннему содержанию перл: «Сегодня вы не заметили на дороге сотрудника Госавтоинспекции, а завтра вот также запросто не заметите человека»… Стоп, Пашка, ну-ка звук прибавь. Похоже, у них там остановочка образовалась.

Остановочка образовалась на остановке общественного транспорта у Эрмитажа. И здесь ведущий наблюдение в троллейбусе «грузчик» из экипажа Каргина, чуть замешкавшись, совершил прокол номер раз: сообщил о выходе Жорика слишком поздно, а посему 737-му ничего не оставалось кроме как вместе с основным потоком уйти на Дворцовый мост и зачалиться у Ростральных колонн, смешавшись с толпой традиционно паркующихся здесь свадебных процессий. В свою очередь Козырев не без труда успел застопориться непосредственно рядом с остановкой, но поскольку это дело произошло аккурат под знаком «Стоянка запрещена», долго светиться на этом месте представлялось неразумным.

Между тем, наблюдаемый товарищ Жорик повел себя в высшей степени по-свински. Согласно озвученной в эфире настроечке, покинув троллейбус, он не придумал ничего лучше, как потащиться на мост. По частному, высказанному для своих, мнению Нестерова такого рода телодвижение допускало два варианта развития событий: либо в движении объект (хотя, какой он на фиг объект? – связь, она и в Африке связь!) срубил-таки хвост, либо на него внезапно нахлынули некие романтические чувства, вызванные непосредственной близостью реки Невы, воспетой великими писателями и поэтами. Эх, его бы слова да «грузчику» в уши! В общем, для всех так и осталось загадкой, чем в данном случае руководствовался Жорик. Да и какая, собственно, разница, если в самое ближайшее время молодой «грузчик» Каргина взял и совершил прокол номер два?