Полученная негативная, на первый взгляд, информация Полину отнюдь не напугала, а скорее, наоборот – заинтриговала. Проработав пять лет в системе, она уже давно перестала делить людей на своих и чужих, на плохих и хороших. На личном опыте Полина смогла убедиться, что нет в этой жизни ни однозначно черного, ни однозначно белого – даже в черно-белом телевизоре и то краски серые. И если в первые месяцы службы любого объекта разработки Полина изначально воспринимала как врага (а уже если инициатор задания давал ему окраску типа «тамбовский», «казанский», «авторитет», «член ОПГ», то все – пиши пропало, ущучить его, вражину!), то сейчас в своих оценках она была уже не столь категорична. А главное, она научилась подвергать сомнению даже те вещи, которые, по мнению многих окружающих, являлись бесспорными и не подлежащими иной трактовке. Самое печальное, что в число этих самых окружающих нередко входили ее коллеги и непосредственное начальство. Кстати, отчасти поэтому Полина столь тщательно скрывала роман с Камышом от своих. Сплетни в конторе распространялись, конечно, медленнее скорости света, но зато куда как более эффективно – по крайней мере, только на ее памяти уже с десяток раз случалось так, что бабские пересуды в конечном итоге материализовывались в служебные рапорта на имя начальника СБ, который всегда был дико охоч до таких материалов. И если уж свои, провереннные-перепроверенные бывшие, подавшись на «гражданку» в мир бизнеса, автоматически становились «предателями», то что уж тогда говорить о капитане милиции Ольховской, регулярно делящей постель с ранее судимым гражданином Камышиным, в свое время отрабатывавшимся на причастность к так называемой «воркутинской» ОПГ. Это уже чуть ли не государственной изменой пахнет! Исходя из этого Полина продолжала жить в соответствии с формулировкой, изобретенной легендарной «грузчицей» Еленой Борисовной Нестеровой (мамой не менее легендарного ныне бригадира наружки). А та в представлении на звание про одного из своих подчиненный однажды написала так: «…в порочащих его связях был, однако, не замечен».
Сам Камыш о подобного рода проблемах, естественно, ничего не знал. Для него Полина, в соответствии с легендой зашифровки, была вольнонаемным оператором ЭВМ в одной из воинских частей города. Когда они познакомились поближе, Евгений обратил внимание, что о своей работе Полина рассказывает неохотно. («Да что там рассказывать? Скучно. Сижу целый день за компьютером: цифры в базу вгоняю, отчеты сочиняю да приказы печатаю», – отмахивалась она, когда речь заходила о службе). Но в итоге Камыш решил для себя, что причин для таких недомолвок у Полины может быть только две: либо она стесняется своего непрестижного места и маленькой зарплаты, либо в ее жизни имел место неудавшийся служебный роман с каким-то офицериком (а что еще может заставить красивую незамужнюю бабу податься служить в армию? Тем более – при наличии почтенных предков?). Однако унижаться до того, чтобы проверять версию «А был ли мальчик-то?» Камыш не стал. Для подобных фишек он слишком уважал себя и слишком любил ее.