Шел он в «Рапсодию» без опаски. В целом попасть туда мог любой желающий, даже специальные провожатые имелись, готовые за звонкую монету провести смельчака сквозь металлический лабиринт квартала в мир сомнительных удовольствий.

Никто не уточнял, что выйти оттуда намного сложнее.

О том, что они близки к цели, Аль догадался за несколько минут до появления в поле зрения подпольного – во всех смыслах – клуба. Тяжелая музыка, напоминающая лязг металла, доносилась со стороны слабо освещенного коридора, заставляя полы под ногами вибрировать. Кажется, даже сердце начинало биться в такт, разгоняя кровь.

Чем ближе они подходили, тем громче звучала музыка, сквозь которую пробивался низкий голос певца, и тем неприличнее становились надписи на стенах. У клуба стояла стайка шлюх в одном белье, призывно заулыбавшихся при виде потенциального денежного клиента. Аль запоздало подумал, что стоило все-таки одеться попроще.

С другой стороны, отнюдь не у каждого найдется шесть тысяч марок на три унции порошка, так что он бы так и так засветился.

Изменять своим привычкам лорд Порядка не любил, как и подстраиваться под кого-то.

Внутри «Рапсодии» царило форменное безумие. Если бы не годы тренировок, то его точно выбило бы из колеи какофонией звуков, мельтешением света, а еще всевозможными запахами, убивавшими и без того не самый чистый воздух.

– Хорошо держишься, – одобрила меха, до этого шедшая рядом с ним в напряженном молчании.

– Стараюсь, – проговорил Аль.

Хуже всех звуков и запахов были эмоции, такие яркие и сильные, что пробивали все эмпатические щиты. Выдерживать шквал чужих чувств всегда сложнее всего.

Джин перехватила какую-то девушку, судя по переднику – сотрудницу заведения. Та выслушала и быстро указала им на самую темную зону, где едва виднелись столики с диванами и креслами – посетителям как могли обеспечивали комфорт.

Один столик оказался даже забронирован для Рыжей Джин, о чем гласила надпись мелом на доске. Не успели они сесть, как им тут же принесли бокалы с перламутровой жидкостью.

– Пей здесь все с осторожностью, – перегнувшись через стол, предупредила меха.

Аль не собирался ничего пить. Поверхностное сканирование показало наличие в напитке самых разных веществ, усиливающих действие алкоголя. Не удивительно, что первый стакан шел в подарок – вряд ли кто-то смог бы после него остановиться.

А оглядевшись вокруг, Альберт окончательно убедился, что слава заведения не преувеличена. Парочка посетителей за соседним столиком вовсю целовалась, удобно устроившись на диване. А за какими-то столиками не только целовались. И не только парочками.

Джин уткнулась в бокал, делая вид, что ничего не замечает, но чувствовала себя явно неуютно.

– Пойдем потанцуем, – предложил Альберт, не желая наблюдать, а главное – чувствовать чужое удовольствие.

Наверное, Джин тоже, поскольку с готовностью встала. Кажется, только вложив свою небольшую ладошку в его, она осознала, что согласилась с ним потанцевать. Но не отступила, хотя Аль уловил ее секундное сомнение.

Джин была не из тех, кто отступает.

Странная гремящая музыка рождала отклик внутри, будила нечто первобытное, спавшее под гнетом воспитания, культуры, образования. И сейчас даже Аль чувствовал, как атмосфера безудержного веселья, будто одежду, слой за слоем снимала все заученные правила поведения, оголяя истинные чувства и желания. Инстинкты.

Это заводило похлеще алкоголя.

Меха, поначалу старавшаяся сдерживаться, быстро отдалась незамысловатому танцу, в котором главным было поймать ритм и заключить в объятия партнера. От последнего Аль тем более не собирался отказываться.