Би вновь поглядела на раковину, пытаясь найти место для пустого бокала, и поставила его обратно на малиновый кружок, поняв, что сунуть его просто некуда. Что лишний бокал наверняка нарушит непрочное равновесие высокой башни из грязной посуды. Ей определенно пора было уже что-то сделать с этой башней. Потому что Би точно помнила: вчера вечером она использовала последнюю чистую вилку.

Что ж, значит, ей следует внести этот пункт в свой список уборки. Или, быть может, просто прикупить еще вилок.

Но первое и самое насущное – сахар!

Отвернувшись от окна, Би направилась обратно к кровати, снова стараясь не глядеть на разбросанную одежду. Когда она утолит сахарный голод, придется взяться за стирку, потому что купила она всего четырнадцать трусиков. Но знала это Би так точно не потому, что относилась к разряду людей, мысленно ведущих учет своего нижнего белья, а потому что специально для побега из большого города купила две упаковки «неделек».

Все свое белье – красивое, вычурное, сексуальное, с кружевами и оборочками, – все это ненужное, колючее, стягивающее и страшно неудобное барахло она оставила в лос-анджелесской квартире вместе с многочисленными туфлями на шпильках и узкими, в обтяжку, юбками, от которых так сходят с ума мужчины, потому что хотела хоть раз в этой проклятой жизни почувствовать себя абсолютно комфортно и перестать наконец флоссировать свою задницу стрингами.

Разумеется, она не превратилась в дикарку – белье она приобрела не где-нибудь, а у Peter Alexander, однако на сей раз Би готова была предпочесть роскошным изысканным материям простой, мягкий и удобный хлопок. Пусть это и означало, что она будет ходить с названием очередного дня недели на попе. Впрочем, теперь, когда ее жизнь лишилась прежнего строгого распорядка, знание того, какой сегодня день недели, пожалуй, даже являлось полезным бонусом.

Хотя нельзя сказать, чтобы она старалась надевать белье в правильной последовательности.

Глянув через плечо, Би оттянула на трусах резинку и обнаружила витиеватую надпись «Вторник». Хотя в равной степени мог оказаться и четверг. Черт… а ощущалось совсем как среда. Впрочем, сегодня могла быть и пятница, если она тут проторчала уже…

В животе у нее громко заурчало.

«Сахар, Би, – напомнила она себе. – Сахар!»

Она дотянулась до скомканной в изножье кровати светло-серой толстовки с капюшоном и флисовой подкладкой и сунула руки в рукава. Толстовка подходила по цвету к ее спортивным штанам, что еще меньше месяца назад казалось для Би очень важным фактором, но теперь почти не имело значения. Оглядев на себе белую футболку с дизайнерским принтом в виде брызг черной краски, она заметила на груди пятно. Что это было – кофе, соевый соус или пиво? Подтянув к носу футболку, Би принюхалась.

Пиво.

Она попыталась припомнить, когда надела эту футболку. Штаны вчера были еще чистыми, но вот футболка… Подняв правую руку, Би понюхала под мышкой. Вроде как ничем не пахло, но все же стоило, пожалуй, футболку сменить. А заодно и надеть лифчик. Она и так-то не была наделена пышной грудью, а теперь, после того как ее крошки две недели болтались на свободе, Би была уверена, что они сделались еще миниатюрнее.

Черт бы побрал эти ее тридцать пять!

Нет, не так. Она тут же взяла слова обратно. Черт бы побрал бюстгальтеры, в которых женщины словно скованы, стянуты ремнями и вообще… помещены в узилище! Чтоб она еще когда-нибудь надела лифчик! Она разрешит своим девчушкам жить как им хочется!

Пятнадцать лет она пахала как проклятая, соответствующе одевалась, нигде не высовывалась, постоянно следовала чьим-то жестким правилам, сперва – установленным ее отцом и бабушкой (а то, не дай бог, она станет такой же, как и ее мать!), затем – другими мужчинами, сидевшими в верхних эшелонах корпоративной власти. И куда ее все это привело?