– Наверное, – я пожимаю плечами, неожиданно смутившись. – Я папу ещё не видела, но он обещал…

– Ну да – твой батя не такой жмот. Хорошо, что мой хоть учёбу оплачивает. Ты, кстати, поступать-то будешь? А то ты и так со своей заграницей целый год потеряла. Кто ты у нас там – физик-ядерщик?

– С ума сбрендила? – смеюсь я. – Не, я на языки налегала.

– На иняз рванёшь?

– Ой, Коть, это вообще больная тема…

Внезапно моё внимание привлекает световое табло с надписью «Город, в котором ты», и в голове словно тумблер щёлкает.

– Коть, а ты про Ромку говорила, что он точно в Москве… Ты его видела?

– Ой, да не видела, перепутала я. Но теперь-то ты, слава богу, и сама знаешь, что он здесь, а не там, где я думала.

Что-то Котя темнит, а это совсем не в её характере. Против воли мне в голову лезут нелицеприятные картинки, перелистывать которые не хватает моих нервов и терпения.

– Коть, а может, хватит этих тайн? Здесь, там… Что за фигня? Говори, а я уж сама решу, там он или здесь.

– Ой, да бред! Ты только не ржи, – хихикает подруга.

Час от часу не легче.

– Коть, не буди во мне злого бабая!

– Да как скажешь, но я предупредила. Короче, была я зимой на крестинах… ну а в церкви, сама знаешь, не слишком-то весело. Вот я и таращилась по сторонам, ожидая, когда они уже покончат с этим великим таинством, прости господи. Ну, и что ты думаешь?.. Разглядываю я, значит, попа и размышляю… А, неважно, короче, но в храме лучше об этом не думать. А он, прикинь, поворачивается – и я в шоке! Твой Ромео! Ну, в смысле, один в один! А тогда-то я решила, что это он, разулыбалась, как идиотка, и даже кивнула ему – здрасьте, мол, давно не виделись. И он мне тоже кивнул, между прочим. Я, конечно, прифигела неслабо, но решила подойти поближе поздороваться.

– Во время крестин?

– А что такого? Не он же крестил, да и не меня. А почему бы двум скучающим знакомым людям не пообщаться? Ты только ничего не подумай, я же не для себя, а для пользы дела.

– И как – пообщались?

– Не, он вдруг прихватил какую-то атрибутику и свалил. Не бежать же было за ним. Ну вот – как-то так…

– Коть, ты серьёзно? Ты в церковном батюшке увидела моего Ромку?

– А что мне было думать, когда он – вылитый Ромео? И чего сразу батюшка?.. Там такой жеребец!.. – Котя внезапно осеклась. – Ну, это я так подумала, пока его не узнала. Но, как видно, обозналась. Зато теперь с чистой душой могу туда наведаться. Мне, кстати, не мешало бы исповедаться. А уж там – как пойдёт…

– Ужас, Коть, ты о служителях божьих говоришь!

– И что? Они не люди, что ли? Им тоже не чужды земные слабости. Там они на работе, а дома у них жёны, дети, телеки, компьютеры… А дети, думаешь, у них откуда? Так что не надо притеснять русских попов!

Я не выдержала и рассмеялась. В чём-то Котя, несомненно, права.

– Теперь ясно, – выдыхаю я с облегчением. – Только, думаю, что на попа учиться надо очень долго, и даже если предположить, что ты не обозналась, то у Ромки всё равно было максимум года два после армии. Этого точно недостаточно для любого сана. Так что я по-прежнему склоняюсь к автосервису. Мой папа всегда говорил, что Ромке в этом деле не будет равных.

– Да кто же спорит? Я так даже рада! Такой самец освободился! М-м-м… Попов у меня ещё не было.

– Коть, заткнись, не греши, – я даже перекрестилась. – Иначе, боюсь, твоя «Пусечка» не доедет до места.

– Думаешь, нас поразит молния? – басит Катюха, картинно хмуря брови.

– Надеюсь, только тебя. Я на святых отцов не претендую.

Ох, мамочки, какая же она отбитая! А, впрочем, почти, как и я. Неудивительно, что наша дружба не умерла – где бы ей было ещё найти соратницу по авантюрным проектам. Я изучаю Катюхин милый профиль – слегка вздернутый носик, сосредоточенно поджатые губки, достойная внимания грудь (не будем о грустном), и животик...