– Давно отпустило, Вась, просто интересно знать, что с ним... – я беззаботно улыбнулась.

– Всё в порядке! – отрезала Василиса и перевела взгляд на горничную. – А ты что тут уши греешь, стервь?

Ох, как же я скучала по этому «стервь»!

– Так пыль вытираю, – пробормотала девушка.

– Ты уже дыру в этом столе протёрла! А ну, брысь отсюда! Ангелины на вас нет!

– А где она? – тут же подхватила я, радуясь перемене темы. Ничегошеньки я от Васи не добьюсь, пойду иным путём.

– Кто? – не поняла Василиса.

– Ну, эта – Львовна...

– Да если бы она мне докладывалась! – проворчала Вася и тут же мечтательно добавила: – Может, по лесу прогулялась, кабанчика встретила... Секача!

– Что – совсем крыса? – я сочувственно поморщилась.

– Не, хорошая женщина, хваткая, – с чувством произнесла Василиса. – Так, ну и что ты рот разинула? Пошли в новые хоромы заселяться.

8. Глава 7

Хоромы оказались царскими. Это уже не комната с небольшим закутком для ванной – это целые апартаменты. Здесь обнаружились и маленькая уютная гостиная с красивой мебелью цвета спелой черешни, и огромная кремовая спальня с гигантской кроватью и вместительной гардеробной. М-м-м, а ванная – волшебная мечта путешественницы!

Я нисколько не сомневаюсь, что в создании этой красотищи Вася принимала самое активное участие. А сколько новых шмоток у меня в гардеробе!

– Ва-ась, на себя примеряла? – я сдёрнула с полки короткие шортики и приложила к бёдрам.

– Да так, на глазок, – некстати застеснялась моя грозная домоправительница.

Василиса прибедняется. Иногда она любит прикинуться старой перечницей, но на самом деле в свои сорок пять Вася настолько продвинутая девчонка, что запросто даст фору… ну-у, не знаю как двадцати… но тридцатилетним – точно.

– Вась, а у нас тобой, похоже, теперь один размер, – я просканировала миниатюрную фигурку женщины, отметив про себя, что мне с моим первым размером груди до неё ещё далеко, но в остальном...

– Да что ты сравниваешь мои древние булки со своим упругим орешком?!

– Васечка, ты очень молодая и симпатичная. И ты лучшая! Спасибо тебе! – я порывисто её обняла.

– Да-да, поэтому ты неделями не выходила со мной на связь, – ворчит Вася, пытаясь незаметно утиреть слёзы.

– Прости засранку, – дурашливо хнычу.

А потом мы начинаем большой показ – меряем все мои обновки, фотографируемся, хохочем и сплетничаем.

Наш девичник прервался внезапно, когда со стороны распахнутого балкона послышалось рычание мощного двигателя.

– Папка? – я с надеждой выскочила на балкон, но уже вслед услышала недовольное:

– Ангелина Львовна.

Вася тоже вышла за мной, но отсюда мы смогли рассмотреть лишь задний бампер красной BMW, подъехавшей к парадному входу. Нехилая тачка у папиной… с-сердечной подруги.

– Ты её не любишь? – я обняла Васю за шею, располагая к доверию.

– А она не моя зарплата, чтобы я её любила, – Вася небрежно фыркнула, а потом, посмотрев на часы, скомандовала: – Так, обед через сорок пять минут, и без всяких опозданий. И никаких «не хочу»! Шамиль с раннего утра ради тебя старается, в кухню войти страшно.

«Вот! Надо ещё к Шамилю забежать», – думаю я, глядя, как Вася стремительно исчезает за дверью.

По поводу зарплаты Василиса лукавит. Мы все знаем, что папе она предана безгранично и останется рядом с ним даже на пепелище. Они оба выросли в одном детском доме, только папа на пять лет старше. Вася и сейчас метр шестьдесят в прыжке, а в детстве была совсем крошечная, и её часто обижали и притесняли.

Однажды папа стал свидетелем неприятного инцидента, связанного с маленькой Васей, и неожиданно для самого себя взялся её опекать. Постепенно он привязался к девочке и, за неимением родных, привык считать её сестрёнкой. После детского дома жизнь очень сильно закрутила моего папу. Сначала он регулярно навещал Васю, а потом на несколько лет покинул страну, и ниточка чуть не оборвалась… Вернувшись в Россию, папа вспомнил о сестрёнке Василисе и нашёл её… в тюрьме.