– Да тут вот и отрясай над входной дырой.
Тряхнул один раз – вся землянка снегом наполнилась. Все волки и погибли. А Куйкынняку домой вернулся.
Пастух и медведь
Заблудился пастух в пургу и набрел на медвежью берлогу. Медведь сказал:
– Здравствуй, друг, куда идешь?
Тот пожаловался:
– Плохо мое дело, в пургу попал!
– А где твоя семья?
– Не знаю. Заблудился я.
– Ладно, иди ко мне в берлогу. Торбаза[22], шапку сними! Спать будем!
Долго спал медведь, и человек с ним спал. Но вот оба проснулись. Спросил медведь:
– У тебя дома кто есть?
Пастух ответил:
– У меня дома жена и маленький сын. Еще отец-старик и мать-старуха. Плачут они, говорят: «Умер, наверное, наш сын».
Опять уснули.
Весной вышел медведь из берлоги. Тот человек, оказывается, всю зиму проспал. Медведь позвал:
– Эй, друг, проснись! Светло стало. Тепло становится.
А тот крикнул:
– Спать хочу!
Потом вышел, спросил:
– Дедушка, а где мои лыжи? Я их тут поставил.
А медведь объяснил:
– Их, друг, давным-давно лисы съели.
Человек спросил:
– Где же моя семья?
Медведь ответил:
– Они близко живут.
А человек пожаловался:
– Я есть хочу.
Медведь ему:
– Подожди-ка!
Пошел в берлогу, от своего медвежьего бедра кусок оторвал. Потом вышел.
– Эй, друг, вот тебе мясо! Совсем близко твоя семья живет.
Взял человек мясо, домой пришел, родителям рассказал, как он всю зиму с медведем проспал.
Ительмены
Как Синаневт сглазили
Жили-были Синаневт [23]и Эмэмкут. Хорошо жили, все у них ладилось. Вдруг с Синаневт что-то случилось. Все ей стало немило, все о чем-то думает и думает. Брат ее расспрашивал, но она ничего не ответила:
– Что с тобой?
– Не спрашивай у меня ничего. Очень скучно мне жить.
Ушла Синаневт куда-то. Вдруг увидела горбуш в реке. Поймала она одну рыбку и сказала:
– Ты будешь мне мужем!
Горбуша затрепыхалась у нее в руках, Синаневт обрадовалась:
– О-о, муж очень игривый!
Пошла сразу домой, поднялась на чердак и там легла вместе с горбушей. Горбуша билась-билась, а ей смешно:
– Да будет тебе щекотаться!
Целую ночь Синаневт визжала и хихикала на чердаке, лежа с горбушей. Эмэмкуту всю ночь мешала спать. Утром Синаневт сказала:
– Ты теперь спи. Я укрою тебя, а сама по ягоды пойду.
Ушла Синаневт. Поднялся Эмэмкут на чердак, увидел горбушу на постели. Схватил он горбушу, отнес ее в реку. Синаневт увидела это и сразу запела:
– Моего-о муженька-а в речку бросили-и!
Очень жалела она мужа. Пришла домой, взяла себе в мужья деревянный крючок для жира. Легла она с ним, а крючок и прошипел ей:
– Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши.
Синаневт не поняла:
– Ты чего? Может, мне поцеловать тебя?
А крючок снова:
– Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши.
Синаневт снова спросила:
– Может, мне обнять тебя?
Крючок снова зашипел:
– Ши шше шишу шишеши, ши шше шушый шишеши.
Утром Синаневт сказала:
– Ты спи, я укрою тебя, а сама по ягоды пойду.
Как только Синаневт ушла, Эмэмкут сразу поднялся наверх: отчего это там Синаневт опять визжала? Увидел он крючок. Взял его, разжег во дворе огонь, да и бросил туда крючок. Вдруг Синаневт увидела, что дым поднялся, сразу запела:
– Мо-ой муженек в огне-е горит, жи-ирный дым поднима-ается! Эмэмкут его сжег.
Пошла домой Синаневт, вдруг собачонку облезлую увидела, поймала ее и сказала:
– Ты будь мне мужем.
Собака зарычала на нее. Синаневт спросила:
– Чего смеешься? Пойдем на чердак, спать ляжем.
Уложила она собачонку, а та все рычит. Синаневт засмеялась.
– А ты чего смеешься? – спросила она собачонку. – Что, красивая я? Уж, наверное, красивая.
Опять всю ночь Синаневт визжала и хихикала. Эмэмкут из-за нее всю ночь не спал. Утром Синаневт сказала: