В ту ж минуту утиральник дугою раскинулся и повис через озеро высоким, красивым мостом.
Змей перешёл по́ мосту, перекинулся в прежний вид, собачку Ивана-царевича запер на замок, а ключ в озеро забросил; после того схватил и унёс царевну.
Приезжает Иван-царевич с охоты – сестры нет, собачка взаперти воет; увидал мост через озеро и говорит:
– Верно, змей унёс мою сестрицу!
Пошёл разыскивать. Шёл-шёл, в чистом поле стоит хатка на курьих лапках, на собачьих пятках.
– Хатка, хатка! Повернись к лесу задом, ко мне передом.
Хатка повернулась; Иван-царевич вошёл, а в хатке лежит баба-яга – костяная нога из угла в угол, нос в потолок врос.
– Фу-фу! – говорит она. – Доселева русского духа не слыхать было, а нынче русский дух во-очью проявляется, в нос бросается! Почто пришёл, Иван-царевич?
– Да если б ты моему горю пособила!
– А какое твоё горе?
Царевич рассказал ей.
– Ну, ступай же домой; у тебя на дворе есть яблонька, сломи с неё три зелёных прутика, сплети вместе и там, где собачка заперта, ударь ими по замку́ – замо́к тотчас разлетится на мелкие части. Тогда смело на змея иди: не устоит супротив тебя.
Иван-царевич воротился домой, освободил собачку – выбежала она злая-злая! Взял ещё с собой волчонка да медвежонка и отправился на змея. Звери бросились на него и разорвали в клочки. А Иван-царевич взял Марью-царевну, и стали они жить-поживать, добра наживать.
Золотая рыбка
На море на океане, на острове на Буяне стояла небольшая ветхая избушка; в той избушке жили старик да старуха. Жили они в великой бедности; старик сделал сеть и стал ходить на́ море да ловить рыбу – тем только и добывал себе дневное пропитание. Раз как-то закинул старик свою сеть, начал тянуть, и показалось ему так тяжело, как доселева никогда не бывало, – еле-еле вытянул. Смотрит, а сеть пуста; всего-навсего одна рыбка попалась, зато рыбка не простая – золотая. Возмолилась ему рыбка человечьим голосом:
– Не бери меня, старичок! Пусти лучше в сине море; я тебе сама пригожусь: что пожелаешь, то и сделаю.
Старик подумал-подумал и говорит:
– Мне ничего от тебя не надобно: ступай гуляй в море!
Бросил золотую рыбку в воду и воротился домой.
Спрашивает его старуха:
– Много ли поймал, старик?
– Да всего-навсего одну золотую рыбку, и ту бросил в море; крепко она возмолилась: отпусти, говорила, в сине море; я тебе в пригоду стану: что пожелаешь, всё сделаю! Пожалел я рыбку, не́ взял с неё выкупу, даром на волю пустил.
– Ах ты, старый чёрт! Попалось тебе в руки большое счастье, а ты и владать не сумел.
Озлилась старуха, ругает старика с утра до вечера, не даёт ему спокоя:
– Хоть бы хлеба у ней выпросил! Ведь скоро сухой корки не будет; что жрать-то станешь?
Не выдержал старик, пошёл к рыбке за хлебом; пришёл на́ море и крикнул громким голосом:
– Рыбка, рыбка! Стань в море хвостом, ко мне головой.
Рыбка приплыла к берегу:
– Что тебе, старик, надо?
– Старуха осерчала, за хлебом прислала.
– Ступай домой, будет у вас хлеба вдоволь. Воротился старик:
– Ну что, старуха, есть хлеб?
– Хлеба-то вдоволь; да вот беда: корыто раскололось, не в чем бельё мыть; ступай к золотой рыбке, попроси, чтоб новое дала.
Пошёл старик на́ море:
– Рыбка, рыбка! Стань в море хвостом, ко мне головой.
Приплыла золотая рыбка:
– Что тебе надо, старик?
– Старуха прислала, новое корыто просит.
– Хорошо, будет у вас и корыто.
Воротился старик, только в дверь, а старуха опять на него накинулась.
– Ступай, – говорит, – к золотой рыбке, попроси, чтоб новую избу построила; в нашей жить нельзя, того и смотри, что развалится!