А.Н. Яковлев в 2001 г. оправдывался задним числом: «Если взять статистику, какова была обстановка перед перестройкой, – мы же стояли перед катастрофой. Прежде всего экономической. Она непременно случилась бы через год-два» [2].

Это утверждение А.Н. Яковлева, если его принимать всерьез, представляет горбачевскую бригаду реформаторов в очень невыгодном свете. Грубо говоря, он обвиняет эту бригаду, включая себя самого, в лживости. Ведь в 1988 г. сам Яковлев публично заявлял прямо противоположное тому, что сказал в 2001 г., а именно: «Нужен поистине тектонический сдвиг в сторону производства предметов потребления… Мы можем это сделать, наша экономика, культура, образование, все общество давно уже вышли на необходимый исходный уровень» (выделено мною. – С.К-М).

Если он говорил это в тот момент, когда Политбюро действительно считало, что «мы стояли перед катастрофой, прежде всего экономической», то он поступал как сознательный вредитель. Но, скорее всего, ничего подобного в 1988 г. в Политбюро не говорилось, и никаких признаков катастрофы Яковлев не видел.

Строго говоря, эта книга и есть выполнение разумного призыва А.Н. Яковлева – «взять статистику, какова была обстановка перед перестройкой». Более того, мы в этой книге «берем статистику» с 1918 года, а иногда и с конца XIX века.

21 апреля 2004 г. подобные откровения сделал в публичной лекции член одной из трех групп реформаторов-теоретиков, В. Найшуль. Он сказал: «Реформа – это всегда какой-то умственный продукт, и реформы 90-х годов, по крайней мере, в их экономической части – это умственный продукт группы, членом которой я был.

В конце 70-х годов не только наша группа, но и еще несколько толковых человек в Госплане знали, что страна находится в смертельном экономическом кризисе… Точка, в которой чувствуются все проблемы плановой экономики, – это Госплан. Госплан лихорадило, лихорадило не как организацию, а как схему работы – Госплан все время пересчитывал собственные планы. Итак, в конце 70-х годов в Госплане ощущалось, что система находится в кризисе, из которого у нее, по всей видимости, нет выхода…

Выход был в децентрализации. Децентрализация – все с этим соглашались, но дальше надо было додумать. Может быть, потому что мы были математиками, людьми со свободной головой для логического анализа, ясно было, что отсюда следуют свободные цены. Если у нас свободные цены, то возникает вопрос о собственности. Мы получаем, что необходима частная собственность, а необходимость частной собственности предполагает приватизацию» [3].

Разберем аргументы Найшуля.

– «Несколько толковых человек» считают, что «страна находится в смертельном экономическом кризисе».

Это мнение нетривиальное, и Найшуль, как «толковый человек», тем более получивший высшее образование, обязывающее следовать нормам рациональных утверждений, должен был обосновать свой странный тезис развернутыми аргументами. Однако видимых симптомов смертельной болезни советской экономики Найшуль не называет. Рациональных доводов он не приводит, хотя они необходимы, ибо множество других толковых людей вовсе не считали, что «страна находится в смертельном экономическом кризисе». Общепринятые показатели (динамика капиталовложений, рост производства, потребления и даже производительности труда) не предвещали не только смерти, но даже и тяжелого кризиса. Попробуйте сегодня найти тексты тех лет, в которых была бы внятно обоснована неминуемая гибель советской экономики.

– «Госплан лихорадило». Причем лихорадило не как организацию, а как схему работы(?). Это заключалось в том, что