― Да, ― саркастично улыбнулась, ― можешь руки мыть и идти ужинать. Сам достанешь в холодильнике, а мы еще немного поиграем, ― и Ева обратила свой взгляд на дочку.

          ― Мелюзга, ― позвал он, и девочки вдвоем подняли головы на него, ― а ну‐ка, беги лапки мыть, а мы с мамой потолкуем, ― обманчиво нежным голосом сказал Кирилл. Марина глянула на маму, и Ева кивнула головой, после чего девчушка скрылась в ванной. Девушке очень не хотелось, чтобы ребенок все слышал, и тем более, чтоб Кирилл так разговаривал с дочерью.

          ― Не бросайся словечками при Марине, она воспитанная девочка…

          ― Закрой рот и слушай сюда, ― он в два шага оказался возле Евы и схватил ее рукой за подбородок, приблизив при этом свое лицо, прошипел: ― Жрать отныне мы будем всей семьей, нравится тебе это или нет. Дальше! Никогда не смей со мной так разговаривать и указывать, что делать. Я твой мужчина, а ты моя женщина и должна молчать. Ясно? ― тишина в ответ. ― Ясно, я спрашиваю?

          ― Ясно, ― крикнула девушка и плюнула ему в лицо, за что поплатилась: пощечина обожгла щеку.

          ― Тварь…

          Три дня назад.

          ― Нам нужен Андрей!

          ― Андрей Борисович сейчас занят, у него совещание.

          ― Послушай, красавица, сейчас же сообщи Андрею… Борисовичу, что мы от Евы.

          ― Я не думаю, что ему есть дело…

          ― Я не прошу тебя думать, ― девушка схватила за ворот секретаря и четко произнесла слова: ― Я прошу сказать ему, что мы пришли по важному делу… Очень важному!

          ― Что здесь происходит? ― в приемной показался высокий мужчина, и девушка тут же отпустила дамочку, сидевшую за столом.

          ― Мы к Андрею!

          ― А вы, собственно, кто?

          ―Я  Вера, а это Рич, наши имена Вам о чем―то говорят?

          ― Идите за мной.

          Настоящее время.

          ― Мамочка, спасибо за ужин, ― Маришка встала из―за стола по―детски неуклюже и подошла к маме за поцелуем. Ева наклонилась к дочери и подставила щеку, при этом крепко обняв Маришку.

          ― Все мелюзга, шуруй в комнату. Нам с твоей мамой нужно поговорить, ― бросил Кирилл.

          ― Мам, а кто такой мелюзга? ― не понимала малышка и обратилась за помощью, удивленно глядя на Еву.

          ― Это ты, шмакодявка малолетняя! Теперь давай, дуй отсюда! ― прикрикнул Кирилл, отчего ребенок сжался от страха и вышел. Ева хотела, было, пойти за девочкой, успокоить ее, обнять, но Кортаев резко остановил девушку, прижав к стене.

          ― Куда торопишься, красавица? ― он приблизил свое лицо к уху девушки и томно прошептал, во всяком случае, это он так думал. ― Я хочу отблагодарить жену за ужин, ― и лизнул раковину уха, от чего Ева скривилась и почувствовала боль в скуле, от прошлого удара. Слава богу, хоть синяка нет, мысленно поблагодарила Бога. – Все, как и должно, муж добытчик, его женщина жрать приготовила, а в конце дня ― супружеский долг, ― на этих словах он подхватил ее под коленки и крепче прижал к стене.

          Девушка почувствовала его возбуждение, от чего ее чуть не стошнило прямо на него, и она понимала, ей не выбраться. Из его лап не выбраться никак. Разве с помощью… Да нет, как же она сообщит ему, если Кирилл даже телефон отнял. Одна надежда ― подруги.

           ― Обойдусь, ― прошептала она, при этом отвернувшись.

          ― Нет, слишком манящая ты, и слишком моя, ― шипел он, обволакивая девушку своим дыханием.

          ― Я никогда не была твоей, никогда! ― прикрикнула Ева.

          ― Зато теперь будешь, я покажу тебе, КАК нужно меня любить, проучу тебя, перевоспитаю! ― на этих словах Кирилл жестко развернул девушку лицом к стене и разорвал кофту, оставляя обнажённой спину.