― По поводу? ― Золотарев кинул взгляд на товарища.

          ― Повод весомый. Картина, написанная в девяностых годах ― портрет некой целительницы из Лондона. Во время войны ее взяли в плен и расстреляли. Картина называется «Мелания Браоз», это и есть имя той самой целительницы, ― поведал краткую историю Михаил.

          ― При чем тут Ева? ― не понимал Андрей.

          ― При том, что когда Еве было два года, Элеонора Лонгман написала эту картину. То есть мама твоей принцессы, ― шеф кинул взгляд на друга. ― А когда Еве исполнилось семнадцать лет, Элеонору убили, во время кражи «Мелания Браоз», ― закончил начбез.

          ― И что, они считают, что картина может на данный момент находиться у Евы? Бред, девушка не дура, чтоб держать у себя такую ценность, к тому же, ее украли ― каким образом бы картина оказалась у нее? Кстати, чем так ценна эта работа? ― поинтересовался Андрей.

          ― Есть слух, что картина приняла дар покойной Браоз, ― пояснил Михаил. ― Думаю, через Еву хотят выйти хоть на какую‐то информацию. Либо прямиком на картину.

          ― Черт! Приставь охрану к ней. Хороших ребят! Девушка не должна пострадать ни при каких обстоятельствах, ― распорядился Золотарев.

          ― Сегодня же все сделаю. Я вижу, что Ева хорошая девушка… ― на этих словах открылась дверь, Наташа вошла в кабинет и поставила кофе на стол. Видно, что она слышала последние слова Михаила, и они ее расстроили. ― Спасибо, Наташа, ― но девушка не ответила, лишь бросила взгляд на Андрея.

          ― Что‐то еще, Андрей Борисович?

          ― Нет, спасибо. Можешь идти, Наташ, ― ответил шеф. Девушка кивнула и вышла.

          ― Будут еще указания? ― спросил Тарасов.

          ― Да.

          ― Найти их? Я все сделаю, можешь не сомневаться.

          ― Не сомневаюсь я в тебе. И объяснись с Лузиной, уверен, она теперь себе места не найдет от неизвестности.

          ― Андрей, ты как всегда, ― но на эти слова мужчина грозно глянул на друга. ― Не переживай, поговорю я с твоей подругой.

          Мужчины выпили кофе и распрощались. После разговора с Михаилом Андрей направился на встречу, по поводу контракта с художником. Уже совсем скоро в его галерее состоится благотворительный аукцион. Поэтому перед свиданием мужчина решил уладить некоторые вопросы по работе. Дабы вечером его не отвлекали от общества прекрасной дамы.

          Место для свидания Ева предпочла выбрать сама. Андрей решил приехать раньше, чтоб не заставлять девушку ждать. Он всегда уважал женщин, так воспитали его мама с папой. В него еще в детстве вложили хорошие манеры.

          Ресторан, в котором должна была состояться встреча, был выполнен в греческом стиле. Стены пастельного цвета отделаны фреской, в соответствии с тематикой. А вот сама роспись в желто―красных тонах. Потолок матовый, подчеркивает старину древнегреческого стиля, с изображением богов. На полу керамическая плитка таких же оттенков. Столы на трех ножках, накрыты нежно―желтыми скатертями, а вот стулья с мягкой обивкой отделаны позолотой. Все здесь кричало о Греции. Наверное, Ева любит греческую кухню, подумал Андрей.

          Он расположился за столиком у дальнего окна, скрытым специальной ширмой, взял в руки меню и начал его перелистывать, чтобы предварительно сделать заказ. Столик Ева тоже сама заказала, позже оповестив мужчину и об этом. В зале играла музыка под стать интерьеру, но вовсе не громко ― так, чтобы не надоедать посетителям ресторана. Официант принес вазу с водой и поставил в нее розы, предназначенные для Евы. Сделав заказ, Андрей удобнее устроился на стуле, ожидая девушку.