Я всегда знала, что мы с ней очень разные, но сейчас больно от окончательного понимания, что у нее была другая жизнь, которую она тщательно скрывала от меня.
Всего один ящик в шкафу, открыла его чисто машинально, ожидая увидеть очередные дорогие шмотки, и замерла на месте.
По спине пробежал холодок, стало реально страшно, я даже нервно обернулась: нет ли кого? Нет, меня никто не видит.
Рука застыла над пачками денег в аккуратных банковских упаковках. Оранжевые пятитысячные купюры. Я боюсь до них даже дотронуться. Четыре упаковки всего, но в каждой по сто банкнот, по крайней мере так написано на них. Это получается… получается два миллиона рублей?! Откуда? Столько денег… Чьи? У Полины никогда не было столько налички…
Дрожащими пальцами пытаюсь обратно задвинуть ящик, с первого раза не получается, будто что-то застряло и не дает механизму сработать. Присматриваюсь внимательнее — твердый кусок картона мешает, аккуратно убираю его. А в ящике еще что-то: так отвлеклась на деньги, что не заметила тонкую серую папку. Вот ее мне не страшно взять. Аккуратно вытаскиваю, стараясь не касаться денег.
Я не знаю, что я ожидала увидеть, наверное, я в таком шоке, что просто уже не в состоянии удивляться, поэтому просто медленно рассматриваю фотографии Максима Генварского. Их много, штук десять, не меньше. На первом фото Макс в джинсах и рубашке разговаривает с кем-то по телефону в парке, фотка явно летняя, как минимум прошлого года. Мозг фиксирует детали автоматически, без оценки, дальше — Генварский с Дугиным в каком-то баре расслабляются, две другие картинки явно постановочные, Макс позирует для портфолио в деловом костюме.
А вот он нежно обнимает Васнецову, видно, что они с Ольгой не знают, что их фотографируют. Чуть прикрыла глаза, чтобы успокоиться — ревность самое неуместное сейчас чувство. Но следующее фото заставляет до боли прикусить губу — полуобнаженная незнакомая девушка сидит на коленях Максима, на заднем плане виден блестящий шест.
«Это было до тебя, Марина, успокойся», — говорю себе и поспешно переворачиваю фотки. В папке еще несколько листов текста. «Единственный ребенок в семье, отец — инженер, мать — учительница, оба на пенсии», «окончил с отличием, продолжил обучение в Германии», «аллергия на морепродукты и орехи», «в свободное время путешествует»…
Настоящее досье. На Максима.
Следующая страница начинается с фразы, выделенной жирным: «На что обратить внимание!».
Я не успеваю даже бегло просмотреть текст: слух улавливает отчетливый звук поворота ключа в замке.
Взгляд мечется по спальне. Доли секунды всего, но жуткая мысль уже пронзает сознание — бежать некуда!
Закрываю шкаф, так и не задвинув ящик обратно, только папку успеваю в него обратно засунуть.
На большой кровати по-прежнему белье По, а еще моя сумка и плащ.
Дверь захлопнулась, я слышу медленные тяжелые шаги, которые отдаются в моей голове жутким гулом.
Хватаю свои вещи и практически падаю на пол. На мое счастье, кровать высокая, и пусть с трудом, но я успеваю под нее залезть.
Я почти не соображаю, что происходит, страх такой, что не могу и даже не хочу дышать.
Шаги приближаются, а я зажимаю себе рот, чтобы не закричать от ужаса. Свет, господи, свет же включен. И в прихожей, и… здесь.
Жизнь остановилась, времени больше не существует, а я…
Я вижу, как отворяется дверь в спальню, вижу черные высокие кроссовки, больше похожие на армейские ботинки. Мужские кроссовки.
Они замерли у входа, а потом сделали всего несколько уверенных шагов.
Прямо ко мне.