Я натянула купальник и поспешила к бассейну, где уже купался Биш. Я сразу заметила, что стала плавать быстрее, чем раньше.

Мы плавали вместе, и брат снова рассказывал про Нью-Йорк, хотя большую часть этого я уже знала, слушая его мысли. Он планировал временно перебраться к отцу, подыскать приличную работу, а потом квартиру. Биш мне не сказал, но я знала, что ему одиноко. В Нью-Йорке он так и не обзавелся друзьями – просто не хватало времени, да и желания. Не хотелось привязываться к городу, который он не смог полюбить. Биш скучал по людям, с которыми общался дома, и, хотя никогда бы не признался, переживал, что у него нет девушки.

Он скучал о чем-то, чего у него никогда не было.

Несмотря на отсутствие подружки, девственником Биш не был. Однажды в тринадцать лет у него случился секс на спор – с едва знакомой девочкой, которую он никогда больше не видел. Мальчишкой он не ладил с законом, был в бегах или путался с подозрительными личностями. Его настоящие родители совершенно опустились. Отец колотил мать, а та постоянно истерила, чувствуя себя связанной по рукам и ногам ребенком и мужем, которому малыш был не нужен.

Она била, пинала Биша, морила голодом и в конце концов бросила его в возрасте семи лет. Они с мужем собрали свои пожитки и оставили сына одного в квартире. Прошло какое-то время, соседи вызвали полицию, и мальчика забрали социальные службы. Его спихивали из одного жуткого приюта в другой. Случалось, он попадал в приют, где ему было неплохо, но его выдергивали оттуда и переводили еще куда-нибудь.

Я пыталась не засиживаться в его голове весь день, но иногда это получалось само собой. Я поняла: у одних людей мысли могут быть громче и сильнее, чем у других.

Было больно видеть его воспоминания, все, что он пережил, до того как встретил нас.

Встреча с моими родителями перевернула его судьбу. Они прошли все формальности, инструктажи и ревизию домашних условий и решили принять на воспитание не малыша, а подростка, потому что таких вокруг было множество и никто не хотел с ними связываться.

В его воспоминаниях мои папа и мама светились почти ангельским добром, излучали безмерное тепло. Моя мать ласково дотронулась до его плеча. Отец по-дружески пожал руку. И снова память Биша, как детской сон, менялась, приспосабливаясь к новым обстоятельствам.

Во мне он увидел маленькую, слабенькую, миленькую малышку, которую нужно защищать и оберегать.

Я всегда знала, что Биш – мой защитник. Он провожал в школу и ходил со мной на пляж, стараясь не отпускать далеко от себя. Он был замечательным старшим братом, а я теперь его разочаровываю. От этого я чувствовала себя отвратительно, но выхода из этой ситуации я не видела.

К нам присоединился Кайл, и я с облегчением смогла освободиться от мыслей Биша. Но тут Кайл подплыл ко мне очень близко.

– Эй, Мэгги, ты что такая кислая? Что случилось?

– Ничего не случилось, так… слушаю, – тихо ответила я. Кайл кивнул.

– А… Лучше перестань слушать, если это портит тебе настроение. Давай придумаем что-нибудь веселое. Хочешь, залезем вместе в горячую ванну? – он задорно поднял бровь.

– Не, Кайл, честное слово, я что-то уже подустала. Мы все утро плавали в бассейне.

– Ну вот видишь, горячая ванна – это как раз то, что тебе нужно. – Кайл подплыл ко мне за спину и приобнял за плечи. – Снимет напряжение и вообще расслабит.

Движением плеч я сбросила его руки.

– Кайл, не нужно.

– Чего? Я же только хочу помочь.

– А то я не знаю, что ты делаешь, – парировала я и стала отплывать. Кайл схватил меня за руку, стараясь удержать.