Он выпячивает свои губошлюпки и с томным «Да, конечно!» выходит со мной на лестничную площадку и, тяжело дыша, поднимается на следующий этаж.

— Пожалуйста, входите!

— Благодарю вас, дальше я сам!

Она приторно улыбается, шумно вздыхает и, кажется, провожает глазами меня до двери нужного отдела…

— Надюха, — захожу я в «аквариум» — Вот ты где теперь тусуешься?!

— Миша! — резко вскакивает она с кресла — Что ты здесь делаешь?

— Как что? Приглашаю тебя на ланч! Или ты забыла, что у нас сегодня дейт?

— А у нас дейт?

— Естественно, мать! Пора тебе принимать корень гингко билоба, раз у тебя такие дыры в памяти!

Она смеется, затем краснеет, когда косится на своих трех, полностью погруженных в работу коллег:

— Ребят, а когда вы будете делать паузу?

Двое парней примерно ее возраста и рыжая девушка лет тридцати игнорируют ее вопрос.

Я громко прочищаю горло — ноль реакции.

Да, Надюш, попала ты из огня в полымя!

— Хорошо, — говорит Надя — Я сейчас схожу кое-куда, и мы пойдем…

Она и Рыжая почти одновременно выходят из квадратного стеклянного помещения.

— Серег, слышь? Блонда, тупая овца, только что отправила целую статью Марку Алексеевичу!

— Да, не понимаю, как и за что он ее сюда к нам направил?! — возмущается второй

— Да, очередная чпокалка, — делает Серега соответствующий жест ладонью с кулаком.

— Спорим, она не продержится здесь и месяца?!

— Да, на что?

— Два косаря?

Я подхожу ко второму, склоняюсь над его спиной и дышу ему прямо в лицо:

— Кого ты только что имел ввиду?

— Что вам надо? — шугается белобрысый — Кто вы такой?

— Я брат блонды. Троюродный, — показываю ему и Сереге свое удостоверение — Анашисты, — громко произношу я и, качая головой, усмехаюсь — На рабочем месте!

— Да, где??? — возмущаются оба почти в один голос и ерзают на месте.

— А я найду, — привычно заявляю я — Выбью чистуху, закрою.

— Все-все, мы поняли! — поднимает руки Серега — Прости, брат!

— Я тебе не брат, — вмиг отрезаю я и протягиваю вперед свою ладонь вверх — По косарю, живо!

Они нехотя вытаскивают из своих портмоне по купюре и отдают их мне.

Я засовываю деньги в карман и расправляю свои объятия для вернувшейся Нади:

— Солнышко, ты вовремя! Проголодалась?

Мы выходим на улицу.

Солнце как раз выходит из-за туч.

Я направляю Надю в сторону своего плавучего дома.

— Это твой… дом? — расширяет она в изумлении ясноглазики.

— Да, — не без гордости отвечаю я и помогаю ей пройти по трапу.

— Боже мой, — всплескивает она руками — Как здесь красиво!!! Ты… сделал все это сам???

— Естественно, — киваю я и пропускаю ее в камбуз.

— О-о-о, — вмиг замечает она фиалки — Какая прелесть! Ми-ша, ну, ты даешь!

— Пока я еще ничего тебе не дал, но окей, пусть будет по-твоему!

Я вытаскиваю из духовки белую запеченную рыбу, нарезаю к ней свежий багет, достаю заранее приготовленный салат и белое полусухое вино.

— Ну, Надюх, — наливаю я ей полчетверти — За тебя!

— Ой, я же на работе!

— Да ладно, это же не сто грамм, зажуешь жвачкой или запьешь эспрессо, — не терплю я отказа и пододвигаю налитый бокал к ней — А то я обижусь!

— Хорошо, — улыбаясь соглашается она и случается со мной.

Ее изумрудики так ярко светятся, когда лучи солнца падают на ее красивое нежное лицо, что в груди разливается давно забытое тепло…

За обедом она рассказывает мне, как под всеобщим натиском переехала жить к Виктору. При этом она вся краснеет в щеках, как пойманная с поличным преступница.

— Рисковая ты, Надюх, — кладу я вилку с ножом на свою пустую тарелку, вытаскиваю табак, фольгу и фильтр — Пошли наверх загорать.

На террасе я опускаюсь в прогнутый шезлонг, предоставляя ей более удобный.