Она лишь качает головой, но улыбается, оголяя свои очаровательные ямочки на щечках.

В конце концов, Наденька открывает дверь подъезда и с полушутливым «только одним глазком!» впускает меня в дом.

11. Глава 11. НАДЯ

Я хочу уйти, убежать, закрыться от Виктора.

Он такой нелегально красивый, явно очень умный, эрудированный, невероятно обходительный, с редким чувством юмора и…

ПОТОМУ ОПАСНЫЙ!!!

С каждой минутой я будто теряю голову, когда он стоит так близко рядом со мной, пронзительно смотрит прямо в мои глаза, что-то говорит или…

ОБНИМАЕТ, КАК ТОЛЬКО ЧТО!

В его крепких объятиях так хорошо и спокойно, что не хочется никуда сбегать, о чем-то вообще думать или представлять себе что-то другое.

Он так нежен со мной, как…

НИКТО И НИКОГДА!

Мне кажется, что в нем столько этой нерастраченной нежности из-за пренебрежительного и удивительно холодного отношения его матери к нему.

Почему она так много требует и ожидает от него?

Ведь он ее родной единственный сын, и она должна любить его безусловно!

БЕДНЫЙ ВИТЯ!!!

Виктория Владимировна почему-то невзлюбила меня с первого взгляда, хотя я даже рта толком не раскрыла. Все время в ресторане она умело игнорировала мое присутствие, разговаривая только с сыном, словно я пустое место.

Я не понимаю, как могут некоторые люди лишь по одному внешнему виду засунуть кого-то в свой ‘трафаретный ящик’ и не давать ему никакого шанса оттуда выбраться?!

Витя вдруг брезгливо морщится, прикрывает нос рукавом, когда мы поднимаемся по лестнице мимо чьей-то рвоты, осколков бутылки и разлитого пива.

Мне самой тоже крайне неприятно это видеть, вдыхать и чувствовать, как подошвы моих туфель прилипают к ступеням.

Но наш лифт не работает — у нас нет другого выбора!

Витя впритык стоит за моей спиной, когда я останавливаюсь у двери и ищу в сумочке ключ. Он вдруг склоняется, прилипает носом к моему затылку, глубоко вдыхает, трется щетиной об мои волосы, выдыхая подмечает:

— Куда же занесло тебя, моя Розочка?!

Да, у меня не только лепестки, но и шипы, ‘Витенька’!

Меня опять качает от его близости.

Желание ощутить его сильные теплые руки на моем животе поражает меня, как стрела.

Надя, дура, срочно возьми себя в руки! Не будь сучкой, у которой течка!!!

В квартире бабы Нюры темно и пахнет сыростью.

Мы проходили на кухню, где на столе горит одна свеча. За столом сидят сама хозяйка и моя новоиспеченная подруга Тел.

Они пьют чай с клубничным вареньем, которое в последний момент засунула мне в чемодан мама.

— Н-а-а-а-дя! — всплескивает руками баба Нюра и в ту же секунду пугается — Здрасьте!

— Добрый вечер, дамы, — зычный бас Вити разрезает тишину и… удлиняет ее.

Я прочищаю горло и представляю своего гостя по имени и отчеству.

— Анна Васильевна, — обращается он к бабе Нюре, наклоняется, берет ее за руку — Для вас я просто Витя! — целует в тыльную столов, как в старые добрые времена, канувшие в Лету… затем подмигивает Теодоре — Для вас я тоже Витя.

Баба Нюра рассказывает, что днем отключили отопление, а несколько минут назад свет во всем доме…

— Хорошо, мы успели поужинать и чай заварить, — отмечает она и ласково предлагает Вите присесть за маленький шатающийся стол с размытой клеенчатой скатертью.

Слава Богу, вовремя у нас отключили свет!

Баба Нюра, как непрошеная, но заправская сваха, расспрашивает Витю прямо о том, коренной ли он снегвич, сколько ему лет и где он работает.

Витя усмехаясь отвечает:

— Да. Двадцать девять. Главный инженер в строительном холдинге.

Последнее, кажется, он намеренно преуменьшает!

— Наденька, — с укоризной смотрит на меня не моя бабуля — Ты бы позвонила мне вчера, а?!А то мамка-то твоя вся-то извелась, чуть инфаркт не схватила!