– Ладно, если вас запишут, считай, я с вами, – решительно обратился он ко мне. – Что за козырь?

– Бранд.

– Бранд? – поднял он брови.

– Бранд, – солидно подтвердил я.

– А кто… кто такой Бранд?

– Боевой робот аннигилятор номер два.

– А-а… – округлил он глаза и с неподдельным интересом уточнил: – А что с первым?

– Инвестор заморозил финансирование. – И я поправил я бабочку на белоснежной сорочке.

– Да ну? – блеснуло сомнение в линзах очков.

– Папа не дает алмазы, – повторил я фразу и вздох Федора.

– Мне папа тоже не дал бы алмазы, – признался Артем.

– А в сережках сестер только рубины.

– И сережки не дали бы.

– Ну мы их потом вернем, – пробормотал я еле слышно и тут же повысил голос: – Извини, дела. Спасибо! Удачи!

И заковылял в сторону корпуса, но не к входу, а к левому крылу, где, как рассказывали на вводном уроке, крепились самоспасы – это такие лебедки на самой крыше, веревки которых тянулись возле окон до уровня второго этажа, на случай «пожара, эвакуации или еще какой-то беды». «Еще какая-то беда» случилась лично со мной.

Перехватив трость, с интересом глянул на самый верх, рассматривая угловатые выступы распределительного устройства. А затем – на свою ладонь, где уже сияла ярким светом любопытства моя «искра».

– Должен же там быть обратный режим? – поделился я с ней догадкой, и та, воодушевленно мигнув, отправилась это выяснять.

Механизм глуховато зажужжал с высоты и размотал пару метров каната на землю.

– Хм, – еще одна искра взлетела ввысь.

На этот раз лебедка замотала канаты в нужном направлении, вроде и неспешно, но в целом достаточно шустро – только и успел поставить ногу в самодельную петлю.

– Бонжур, – поздоровался я с классом французского на втором этаже и медленно поехал на третий.

– Та-ак, – узнал знакомые очертания кабинета директора и с довольством констатировал: – Вроде никого.

Новая искра отправилась останавливать самоспасы. Вышло не совсем удачно – сверху что-то хлопнуло, дыхнуло гарью, прямо как на том корабельном насосе. Зато веревка остановилась.

Чуть приоткрытая форточка легко распахнулась, а там – подцепить ручку тростью и раскрыть большое окно – совсем не проблема. Осторожно шагнув с подоконника на ковер, подкрался к системному блоку секретаря и вставил злополучную флешку на прежнее место. Все-таки обещал – и на душе сразу стало легче. Прямо как вчера, когда после обещания медработник спрятал шприц обратно, в устрашающего вида чемодан.

Недобро хрустнул замок двери за спиной, будто бульдог раздробленной костью предыдущей жертвы. Спрятаться!

– Максим? – дыхнуло удивлением.

Негнущаяся нога, не совсем вписавшаяся в габариты мебели, предательски выглядывала из шкафа.

– О, а говорили – «Нарния», – вышел я из шкафа, с возмущением оглядел кабинет и вернулся обратно в шкаф – на этот раз целиком.

– Ма-акси-им! – глухо прозвучал рык через добротные дубовые стенки.

– А вот обратно – не работает, – цокнул я, выходя. – Можно воспользоваться вашей дверью?

– Нет!

– Тогда я на геометрию, – примерился к открытому окну.

– Стоять! Ты что тут делаешь?

– Да я вот, – замялся, не зная, с чего начать. – А вам не кажется, что что-то горит?

– Максим!

– Я по поводу той цифровой подписи, – смущенно указал на чуть выдвинутый из-под стола системный блок с флешкой.

Кажется, я впервые увидел, как волосы встают дыбом. Руслан замер на долгие две секунды, ринулся к шкафу возле стола директора, распахнул его и буквально вбил ключ в небольшой сейф, занимавший все пространство одной из полок. Взболтал там все рукой и ошарашенно обернулся, прижав ладони к шкафу и как-то странно глядя на меня. Очень захотелось кушать – не к добру.