В учебниках по истории этот эпизод не упомянут вовсе, как и десяток, а может, и сотня других. А на устах осталось только одно – Шуйские в немилости после заговора.

– Князя Шуйского в Бархатный зал!

Евгений Александрович оправил полы роскошной шубы из серебристого соболя – той самой, с царского плеча. Разумеется, ее изрядно ремонтировали и перешивали, так что выглядела она вполне подобающе, вызывая уважение у молодых родов и дикую, тщательно скрываемую зависть у родов старых. Особенно у тех, за смерть предков коих шуба была получена… Те как раз больше всех и плевались ядом, говоря про «изменников», и будут плеваться еще тысячи лет. С историей у аристократии свои отношения – все оттоптанные мозоли тщательно записаны – как бы не с самого сотворения мира.

Вот с восприятием действительности у них иногда бывают легкие проблемы.

Все знают, что Шуйские ведут жизнь затворников, только изредка выбираются на самые крупные мероприятия в империи. Некоторые полагают причиной этому немилость государя и, обсуждая факт между равными, начинают фантазировать насчет слабости клана, подкрепляя свои слова отсутствием фамилии в новостях, серостью рода, не влезающего ни в политику, ни в светскую жизнь. Им отчего-то мнится, что сила – в показной роскоши, безумстве юного поколения в модных салонах, в дуэлях и мелких приграничных войнах. Большинству не приходит в голову просто посмотреть на карту и убедиться, что клановые земли Шуйских побольше некоторых стран (предок в свое время наскакал по предусмотрительно расчищенным дорожкам полторы сотни километров, безжалостно загоняя коней). Так бы, возможно, им стало понятно, что клану просто плевать на всю эту суету и хватает дел внутри собственных владений. Разумеется, деловые партнеры прекрасно были о том осведомлены.

Другим же придется напомнить, что крайне вредно кормить собственную гордость вымыслами и заставлять князя ждать. Пусть даже эти «некоторые» великокняжеских кровей.

Невзрачный серебристый кулон из чуть потемневшего серебра скользнул в левую руку. Один из многих подарков Самойловых в знак благодарности за гостеприимство делал нужное и крайне полезное дело – концентрировал волны гнева, переплетенные с Силой, не выпуская их за круг диаметром в метр, и одновременно сохранял одежду от воздействия воплощенных эмоций и ярости. Вокруг князя лениво заструились еле видимые желто-алые ленты пламени, вытанцовывая на самой границе условного круга, сопровождая каждый его шаг и жест. И вместе с ними в пространстве двигалась давящая атмосфера могущества, усиленная волшебством старого артефакта.

Над ухом еще раз затравленно прокричали титул и фамилию – мажордом еле вобрал воздух в легкие и завалился ослабевшим телом на раскрытую дверь.

В этом зале князь еще не был – не годилась крохотная по дворцовым меркам комната для больших приемов. Бархатная, лучшего названия не подобрать – и материал, широкими лентами разных цветов протянувшийся от потолка до пола, соответствовал, да и сама комната была лишена углов.

– Женя, вот кстати ты пришел, – одобрительно поприветствовал, не поднимаясь с кресла, кряжистый старик. – А мы только тебя… вас ждем, – спохватился он, почувствовав то, что ворвалось в комнату, старательно «прижимая» чужую волю к полу.

– Приветствую, – проигнорировав слова старика, обратился к присутствующим Евгений Александрович, не глядя ни на кого конкретно.

Кое-кто из собравшихся не уступал ему в Силе, некоторые превосходили, но проняло, пожалуй, всех. Говорят, встречают по одежке, но родовитые куда больше доверяют внутренним чувствам и интуиции. Сейчас, судя по взглядам, его встречали с опаской и невольным уважением. Единицы из молодых да глупых даже подняли щиты, но тут же смутились и убрали Силу обратно.