– Но я ничего не делал! – ответил Бобби. Он едва не упал. – В смысле, я вообще не разговаривал с репортерами! Я бы не стал жаловаться. Они сами все это написали.

– А все это – насчет того, что я отказал тебе в деньгах? Откуда бы они могли это узнать, если ты им ничего не говорил? А?

Бобби сглотнул.

– Но ты же всегда говорил… В смысле, я думал, ты говорил, что не дашь мне денег…

– Конечно, не дам! – Отец уставился на него исподлобья. – Дело не в этом. Какого черта ты распространяешься об этом публично? Я этого не потерплю! Понял?

– Я никому ничего не говорил! – неуверенно запротестовал Бобби.

Я подумал, как отец и сын похожи внешне, и насколько разные у них характеры. Мейнард был раз в шесть сильнее Бобби, но в отличие от него не имел представления о честной игре. Мейнард умел заставлять деньги работать за себя; Бобби работал, чтобы ему платили. Мейнард никогда не забывал обид; Бобби мог поколебаться, сдаться, передумать. Да, Бобби, конечно, был слабее; но в этом и была его сила.

– Ты наверняка трепался направо и налево!

Тон Мейнарда был невыносимо оскорбительным. Я подумал, что, если бы Бобби хотел сообщить всему миру, что отец бросил его на произвол судьбы, у него были бы для этого все основания.

– Мы думаем, что кто-то прослушивает наш телефон! – поспешно сказал Бобби.

– Ах вот оно что! – угрожающе сказал Мейнард, сурово уставившись на развинченный аппарат. – Стало быть, ты ябедничал на меня по телефону?

– Да нет! – с запинкой пробормотал Бобби. – В смысле, я не ябедничал. Но кое-кто советовал мне попросить денег у отца, а я говорил, что не могу.

– А это все откуда? – вопросил Мейнард, потрясая в воздухе газетой. – Кто сказал, что я добиваюсь титула? Я этого не потерплю! Это наглая ложь!

И тут я понял – возможно, из-за нескрываемого страха, звучавшего в голосе Мейнарда, – что именно это упоминание о титуле его и разгневало.

«Это не ложь, – уверенно подумал я. – Это правда. Он, видимо, действительно усердно охотится за титулом. Дед говорил, что Мейнард в девять лет хотел быть лордом. А теперь, в пятьдесят, это все тот же Мейнард, но только богатый, влиятельный и, вне сомнения, имеющий доступ к нужным людям. Возможно, именно сейчас он строит тонкие, но совершенно незаконные комбинации…»

Сэр Мейнард Аллардек. Да, неплохо звучит. Сэр Мейнард. Эй, Филдинги, кланяйтесь мне! Кланяйтесь пониже, я теперь выше вас!

– О титуле я ничего не говорил! – запротестовал Бобби еще энергичнее. – В смысле, я даже не знал, что ты хочешь добиться титула. Я об этом никому ничего не говорил. Я даже не думал!

– А почему бы вам не обратиться в газету? – поинтересовался я.

– Помолчите вы! – резко ответил Мейнард. – Не суйтесь, куда не просят! – И снова обратился к Бобби: – Если ты не говорил об этом по телефону, откуда же они узнали? Почему они напечатали эту… эту наглую ложь? А?

– Не знаю! – ответил ошарашенный Бобби. – Я вообще не знаю, почему они все это напечатали!

– Это тебя кто-то подговорил, чтобы ты мне устроил все эти неприятности! – сказал Мейнард. Лицо его сделалось жестоким, злым и по-настоящему опасным.

Мы, все трое, изумленно уставились на него. Как такое вообще могло прийти в голову?

– Да нет же! – воскликнул Бобби, запинаясь еще сильнее. – В смысле, это же просто глупо! Это ведь не у тебя неприятности из-за того, что они понаписали, а у меня! Разве бы я стал устраивать неприятности сам себе? Это же бессмысленно!

– Три человека позвонили мне, когда не было еще и семи, и сказали, что в сегодняшнем «Знамени» появилась еще одна статья! – сердито сообщил Мейнард. – Я купил номер по дороге сюда. Я сразу догадался, что за всем этим стоит твой гнусный шурин или эта свинья, его дед. Это вполне в духе их мерзкой семейки.